ближайшими соседями, вот и все. Я пришел сюда лишь по этой причине.
Старик не соизволил взглянуть на него.
— Никто не спускается сюда просто так, — пробормотал он. — Дело в том… — И вдруг замолчал. Что-то в небесах — облако или птица — привлекло его внимание. — Оливер! — позвал он.
— Да, отец, — откликнулся юноша.
— Что это там?
— Где?
— Вон на горизонте. Пара орлов?
— Нет, ястребы, — решительно произнес юноша.
Левша тоже посмотрел в указанном направлении и увидел два крошечных, едва заметных пятнышка, двигавшихся по небу.
— Нет, — возразил Питер Кроссон. — Это орлы. Или может быть, канюки?
— Ястребы, — настаивал сын. В его коротком ответе не было упрямства, только абсолютная уверенность.
— Не понимаю, как вам удается различать, — вмешался Рейнджер. — Это могут быть и орлы, и ястребы, и канюки.
— Летят не как канюки, — объяснил старик. — И слишком забирают вверх для орлов. Орлы все жирные, мясистые. А эти ребята состоят из ветра и мускулов.
В самом деле, когда траппер снова взглянул на небо, ему показалось, что два пятнышка быстро поднимаются и явно приближаются.
— Ты хорошо видишь птиц, но не видишь проблему, — неожиданно заявил Питер.
— Какая еще проблема нас ожидает? — осведомился Оливер, пожимая плечами.
— Человек и оружие.
— Какой вред он может нам причинить?
— Может убить нас обоих двумя движениями указательного пальца.
— В самом деле? — удивился юноша и посмотрел на траппера ясными голубыми глазами. Его взгляд был непоколебимо спокоен.
Левша встревожился еще больше, чем раньше. Действительно, он держал в руках винтовку и умел хорошо обращаться с оружием. Тем не менее Рейнджер не чувствовал, что он наделен силой, достаточной для победы над этим сверхъестественным человеком, умеющим говорить на языке птиц и зверей.
— По-моему, сэр, — обратился он к старику, — вы принимаете меня за бандита.
— Вы человек, и у вас в руках оружие, — повторил Питер Кроссон.
— Он пришел сюда, чтобы ставить капканы, — напомнил Оливер.
— Это ложь, — отрезал отец. — Он хочет гораздо большего.
Потрясенный, Рейнджер некоторое время не мог произнести ни слова. Он подождал, надеясь, что кто-то из Кроссонов разовьет высказанную мысль, но человек с удочкой просто смотрел на воду, а Оливер как ни в чем не бывало продолжал ласкать волка.
— Ладно, — не выдержал Левша, — раз вы такие любезные соседи, я полагаю, что уже выяснил все, что собирался узнать. Всего хорошего! — Он махнул Кроссонам рукой и повернулся к ним спиной.
Но едва Рейнджер успел сделать шаг или два с мрачным ощущением, что вся его миссия была ошибкой и ему нечего или почти нечего будет рассказать Менневалю, как Оливер резко окликнул его:
— Подождите!
Левша обернулся с деланной неохотой:
— Что еще?
— Я не думаю, что ты совершенно прав, — обратился юноша к отцу.
— Если ты все знаешь лучше меня, — проговорил старик с сонным безразличием, — доставь себе такое удовольствие.
— Это человек, который отпустил Птицелова, когда тот попал в его капкан, — напомнил Оливер.
— Если траппер отпускает волка на свободу, — упрямился отец, — это означает, что он стремится поймать добычу покрупнее. Скорее всего человека.
— В самом деле? — без обиняков спросил молодой человек.
Оливер казался наивным, но он был и опасен. У Рейнджера не было уверенности, что в нем достаточно человечности, чтобы преодолеть природную свирепость.
— Хотелось бы знать, — взорвался он, — чем бы я мог разжиться у вас? У каждого в отдельности или у обоих сразу? У вас что, есть собственная золотая жила? Или вы умеете устраивать дождь? Чем таким уж особенным владеет ваша семейка, что могло бы меня прельстить и побудить вас обокрасть?
— Слышишь? — обратился Питер Кроссон к сыну.
— Слышу, — откликнулся тот.
— По-твоему, все правильно?
— Да, по-моему, все правильно.
— Так вот, все неправильно; и не забывай об этом!
— Назови мне причину! — потребовал Оливер. — Иначе это просто слова. Ты не даешь мне никаких доказательств!
— У рыбы тоже нет никаких доказательств, что червяк это приманка. До тех пор, пока крючок не прошьет ее губу. Рыба считает червя обыкновенным и за это потом жарится на сковородке.
— Гм! — недоверчиво произнес молодой человек, потом сел, подперев ладонью подбородок, и внимательно посмотрел на Рейнджера. Это был взгляд дикого животного — бесстыдный, любопытный, откровенный, пугающий. Ради собственного спасения Левша не мог ему ответить тем же, так как глаза Оливера словно проникали в его мысли. — Ладно, — заключил юноша. — Думаю, ты ошибаешься. Эй! А вон идет вождь!
Большой волк, чьи уши будто ловили любой шорох ветра, подпрыгнул и исчез среди деревьев с царапающим звуком, который издавали его когти, касаясь земли.
— Один из этих глупых оленей снова забрел в глубь леса, — предположил старик.
— Нет. Это что-то другое.
— Что же тогда?
— По меньшей мере пума. А может быть, человек? — Юноша засмеялся веселым, звенящим, озорным смехом.
— Оливер! — резко окликнул его отец.
— Да, сэр?
— Прекрати смеяться! Ты заставляешь меня дрожать от страха и покрываться гусиной кожей.
— Да, сэр. — Молодой человек послушно замолчал.
— Я полагаю, тебе доставит удовольствие выгнать из леса еще одного вора?
— Конечно, доставит, — искренне признался Оливер. — Двое последних… — И снова рассмеялся, но тут же остановился.
— Один из них вернется, — уверенно произнес старик. — Один из них вернется. А то и оба. И приведут с собой своих дружков.
— Возможно, мы сумеем точно так же справиться и с их товарищами, — беззаботно заявил молодой человек.
— Да, возможно, — согласился Питер. — Но наступит день, когда пришельцев будет не двое и не трое, а больше. Например, пятеро или шестеро. И все будут вооружены. Что тогда случится с тобой?
— Не знаю.
— И не узнаешь! Удар, огненная вспышка — и твоей молодой жизни, Оливер, наступит конец!
Юноша поднял голову и нахмурился, глядя в небо и на двух птиц, быстро приближавшихся к людям. И вдруг воскликнул:
— Тогда почему бы мне не обзавестись винтовкой? Почему?
Питер Кроссон резко повернулся к сыну. На мгновение его челюсти крепко сжались, а потом он произнес слова, которые впоследствии долго звенели в голове траппера:
— Потому что проклятие лежит на порохе и свинце, а также на всех, кто ими пользуется.
Глава 16
