же самые – генерал, свита и доверенное лицо – товарищ Порейко. Мымра вопит: «Как съездили? Какие впечатления?» Генерал кричит: «Сейчас в ванну! Сейчас в ванну!» Порейко кричит: «Сейчас в баньку!» И я поняла – мой светлый час настал!
Я – шаг к генералу и спрашиваю:
– С каких это пор боевых ветеранов внутренних войн не пускают даже на порог? Какое имеют право меня гнать?
Надо сказать, что произнесла я это очень убедительно.
Так была восстановлена справедливость, и «Союз ветеранов – XX век» пополнился новым членом с неоконченным высшим образованием.
В тот же вечер я уже сидела с ними за праздничным столом. И узнала, что среди тех, кто был в «командировке», начальник Рыбинского отделения, отправивший, как я теперь знаю, моего Витечку на войну, с которой не возвращаются.
Но когда еще шел процесс знакомства, глаз на меня положил товарищ Порейко. Я тянулась к рыбинскому деятелю, который оказался «голубым» и на меня – ноль внимания, а Порейко уже решил перетянуть меня в Меховск с корыстными целями.
Наверное, это был самый трудный и утомительный вечер в моей жизни.
Но провела я его блестяще.
После распития спиртных напитков в неумеренных дозах и сексуальных игр с отвратительными мужиками к утру мне стало известно, что есть какое-то место, где идет постоянная война за освобождение рабочего класса и крестьянства от чертовых сионистов-дерьмократов. Вот на эту войну и отправляются – конечно же, тайком – наши славные ребята. Там же воюют все исчезнувшие ветераны из Рыбинска. Берут на эту славную и очень выгодную войну только верных людей, без родственных связей. Там и остались Витечка и Валера. Потом вернутся. Но не скоро.
Я не раз изъявляла желание последовать примеру ребят и тоже пойти на войну, но я была не такой пьяной, чтобы признаться в знакомстве с ними, но мне стали говорить, что таким красивым бабам, как я, следует оставаться в рядах руководства, что нужны помощницы в трудной работе здесь.
Правда, как только заходил разговор о том, где же эта война и как мне на нее попасть, все они, независимо от выпитой дозы и степени идиотизма, замолкали. Чего-то очень боялись. Зато, перепившись, хвалились передо мной своей боевой добычей. Добыча заключалась в камешках, золотишке и так далее – как будто они разграбили ювелирный магазин. Я-то думала, что наемникам платят баксами – но оказалось, металлом.
Я узнала еще одну важную штуку. Откуда будут следующие наборы. В частности, из Меховска, месяца через три. А меховской волостью командует Порейко. Близкое лицо к государю императору, как говорилось в одной детской книжке. Будь моя воля, выбрала бы город поближе, но в Кашине и Кимрах у меня не было связей.
Дальше все было делом техники.
На следующее утро, протрезвев немного, я села в Рыбинске в «газик» и рванула в обществе Порейки в славный город Меховск.
Следующую ночь я провела в койке товарища Порейки, который оказался никудышным любовником, но мне кудышного и не нужно было. Ведь я допустила его в койку исключительно ради моего Витечки.
Через день я получила место официантки в кафе «Синий ветер». Я сама так пожелала. Мне нужна была «крыша», нужна была независимость. У Порейки была семья в Ярославле, но здесь он был начальником, на виду – это я ему разъяснила, а он понял и высоко оценил мою девичью тактичность. Я получила комнату со всеми удобствами.
Еще через три дня я сложила два и два и поняла, что никакая это не война – просто какое-то фантастическое место, про которое в передачах по телевизору рассказывают, – летающие тарелочки и так далее. Туда отправляют ветеранов, которые все равно ни на что уже не годятся, кроме как воевать насмерть.
Ветераны убивают друг дружку, тамошнее, блюдечное, или какое еще другое начальство щедро расплачивается с руководством «Союза ветеранов – XX век» за каждую отрубленную голову. И платит славно.
Об этих деталях я узнала, когда приучила к себе Порейку. Я играла роль безответной доверчивой телки, которая не думает ни о чем, кроме изысканных вкусов своего повелителя. Господи, что только мне не пришлось перетерпеть от плешивого вождя в койке. Никому не расскажу, а то дойдет до Витечки, и он, несмотря на то что это были жертвы на алтарь нашей любви, задушит меня, как Отелло.
Порейко всех боялся, своих соратников в первую очередь. Он, например, купил «Мерседес» не первой свежести, но вместо того, чтобы катать меня по окрестностям, он спрятал его в сарае и заявил, что день еще не пришел. Я спрашивала его, когда же придет тот славный день, а Дима только отмахивался и принимался скрести свою лысину частым гребнем.
Но где-то через месяц он стал доверять мне больше, чем мужчинам. Он меня перевел в разряд «мам», полагая себя моим ласковым сыном, все груди искусал, мерзавец!
Зато начал приносить ко мне ценности. Оказывается, он получал свою долю как член руководства. Например, продали эти стервецы команду из Кашина, ему отстегивается десять или пять процентов. А раза два, он хвастался, его даже брали Туда. Но что Там, он даже мне не говорил. Облизывался, пучил глаза и изображал сома на песке.
Чем ближе подходил срок отправки из Меховска, тем чаще он мечтал вслух, лежа рядом со мной и гладя меня холодными как лед ногами (ненавижу у мужиков ледяные конечности!). Он говорил, что увезет меня в Швейцарию и буду я царицей мира.
Я благодарила как могла, хотя сами понимаете, что мне эта Швейцария, пять Швейцарий, десять Швейцарий! Я должна выручить Витю.
И вот этот стервец Порейко готовился сдать своих мальчиков. Они к нему ходили, называли по имени- отчеству, хоть он и не местный, даже стенгазету делали, как пионеры в лагере! Они – мальчики, у них развитие остановилось.
