Что-то в его фигуре, манере держаться говорило мне, что Жора очень молод, почти подросток. А кожа лица, мешки под глазами принадлежали немолодому человеку.
– Тебе сколько лет? – спросил я.
– Лишний вопрос, – ответил Жора.
– Ясно.
Я выкатил машину на улицу, открыл переднюю дверцу для Жоры.
– И кем ты числишься в нашей конторе? – спросил я.
– Агент по связи с прессой и населением, – ответил Жора вполне серьезно.
– Это важно, – сказал я.
– А вообще-то я телохранитель, – повторил Жора. Он гордился своей профессией.
– Что же ты умеешь делать как телохранитель?
– Не могу тебе показать, – сказал он, – потому что ты за рулем.
– Хорошо, – улыбнулся я. – Как приедем на место, покажешь?
– Чего ж не показать хорошему человеку?
Он говорил слишком серьезно. Я улыбался, а он – нет.
Недолгое путешествие по городу закончилось у стоявшего у дороги стеллажа, на полках которого стояли иностранного происхождения банки и спреи. Возле стеллажа сидел на раскладном стульчике, какие носят с собой художники, знакомый мне Кирилл. Вот так встреча! Я-то думал, что Кирилл – вольный агент, пенитель морей. А оказывается, что в Меховске ширится движение за совмещение редких профессий.
Кирилл со мной не поздоровался. Нос у него был вспухшим и цветом отдавал в синеву. Но так как у меня самого под глазом была дуля, то мы, можно считать, были квиты.
– Чего тебе? – спросил он у Жоры. Здороваться его еще не научили.
– Юра скажет, – ответил Жора, вынимая бумажник.
Я выбирал нужные мне вещи, у Кирилла нашлись замшевые лоскуты, чтобы протереть красавицу.
На меня Кирилл не смотрел.
– Кстати, – сказал Жора, расплачиваясь, – надеюсь, тебе Одуванчик вчера объяснил неправильность твоего поведения? Ты теперь будешь хорошо себя вести?
Кирилл тихо, но внятно выругался.
– Ну вот и ладно, – сказал Жора. – Только учти, что я не выношу грубых слов.
И как он это сделал – ума не приложу, но Кирилл тут же оказался в пыли под своим стеллажом.
– Заплатишь за все сам, – сказал наставительно Жора. – И Одуванчику ни слова не скажешь. И ругаться больше – ни-ни!
Это был очень грозный птенчик. Я подумал, хорошо, если он не злопамятный и забыл о том, как я вчера вытащил из-под него стул.
Жора обернулся ко мне.
– А за тобой должок, – сказал он. – Ты вчера меня в офисе немного обидел.
Но я был готов к его движению, потому что, к счастью, вспомнил об инциденте за секунду до того, как Жора открыл рот.
Я ушел в сторону от его захвата, и он ткнулся носом в машину.
– А вот так себя вести не стоит, – сказал я. – Можно машину попортить.
Жора выпрямился. Он смотрел на меня узко посаженными глазами кобры.
– Как же ты успел? – удивился он.
– Случайно, – признался я.
– Тогда тебе повезло. – Жора не стал больше повторять своих трюков. Он вытащил из бумажника зеленую десятку и протянул мне: – Твоя доля за покупки.
Кирилл зашевелился и начал водить ручищами по пыли.
– Поехали, что ли? – спросил Жора. – Большая разборка может начаться, а Трофимычу она ни к чему.
Мы поехали на бензоколонку. Платил Жора.
Когда снова сели в «мерс», он сказал:
– Ты не думай, что я небольшой. Я как ядовитая змея. Честное слово, мне даже не обидно, если про меня как про гадюку думают. Все считают, что телохранитель должен быть амбалом, так чтобы при виде его с копыт падали. А это все чепуха. Меня не должны опасаться, меня замечать не нужно. Зато ко мне человек поворачивается незащищенным боком, а я кусаю. До смерти. Усек?
– Понял, – сказал я. – Хороший урок. Я ведь тоже принял тебя за недоразвитого счетовода и подставил тебе незащищенный бок. А ты еще и философ...
– Вот ты из-под меня стул вытащил. И твое счастье, что шеф дал мне сигнал – у нас с ним есть система
