– И в сейфе ты успел покопаться?
– Там были рецепты, которые я отдал Якову Савельичу. Оказалось, что у Малкина СПИД.
– Как же, слышал, – ответил полковник. Словно речь шла о переходе улицы в неположенном месте.
Мы помолчали.
Потом я спросил:
– А как мне быть со свидетельскими показаниями? Ведь я – свидетель двух убийств.
– Наговоришь на пленку, – сказал дядя Миша. – Больше от тебя ничего не потребуется.
Обнаружилось, что не мы одни разыскивали певца Малкина, который должен был улететь на гастроли в Петербург. Оказывается, он отменил гастроли и объявил всем близким, что уезжает в отпуск. Но затем исчез. Начала беспокоиться его предыдущая жена, живущая на даче в Переделкине. У нее были с бывшим мужем какие-то финансовые дела. Она, не найдя его, обратилась в милицию. Милиция, на горе слесаря и Пронькина, которые в ином случае остались бы живы, не стала торопиться. Милиция никогда не торопится, если к ней обращаются бывшие жены.
Позвонил Яков Воробышек. Он, в отличие от милиции, не терял времени даром. Отыскал врача, который наблюдал певца, и тот категорически отказался признать, что у пациента СПИД. Видно, и певец и врач боялись огласки, хотя наверняка врач нарушал какие-то правила поведения. Под давлением легонького, но настырного, как комар, Якова Савельича лечащий врач признался, что Веня делал анализы на СПИД в Венгрии и Америке, где был на гастролях. Разумеется, Веня страшно переживал и даже собирался покончить с собой. Его карьера стремительно неслась вверх, и к страху смерти у него примешивалось бешенство от бессилия денег – а денег у Вени было много. Не только от выступлений. С доктором, знающим твои самые страшные тайны, пациенты становятся разговорчивы. Веня нашел способ зарабатывать какие-то колоссальные деньги и делал это с одной исключительно целью – купить себе жизнь. Лечащий врач был настроен к этому скептически. Ведь СПИД в последние годы убил таких людей, как Рок Хадсон, Меркьюри или Нуриев, – а уж их к беднякам не отнесешь. Веня все равно утверждал, что за деньги можно купить все, и чем громче он кричал об этом, тем меньше сам в это верил. Тут наш Воробышек спросил, не был ли певец связан с мафией, с преступным миром. Часто бывает, что мафия любит меценатствовать, а певцам нравится близость к силе, к власти, к преступлению. Чаще всего мафиози отстегивают звездам деньги, спят с ними, но редко допускают до своих дел. Возможно, Веня был связан с мафией, но вряд ли.
А вот в сводке, оставленной полковником Мишей, говорилось иное.
Милиция знала то, что было неведомо корыстному лечащему врачу. Оказывается, Веня Малкин был не одинок. Помимо нескольких жен, которых он подбирал по внешним признакам и выставлял напоказ как часть реквизита, у него был близкий друг, любовник. И притом темная личность с уголовным прошлым и настоящим. Личность эту звали Барбосом (а если нежно, то Барби). Он в юности побывал в борцах вольным и классическим стилем, где познал открытую честную мужскую дружбу и любовь. Веню он любил и берег, был он не только любовником, но и «крышей» певца.
О Пронькине Миша лишь сообщил между прочим, что он близок к Вене, однако в последнее время между ними возникли разногласия, потому что Барбос в сердцах и при свидетелях клялся, что замочит Пронькина, но, видно, Веня его отговорил.
– Значит, остаемся при нашей версии? – спросил Саня. – Малкин рванул в тот мир и захватил с собой Люсю.
– Ты провидец, – сказал я. – А первая версия, как нас учит Агата Кристи, всегда самая неверная. Потому что слишком простая.
– Все гениальное просто, – скромно возразил Саня.
Рабочий день подходил к концу. За окном стало темнеть, и по стеклу поползли прозрачные червяки дождевых капель.
– Что-то Тамара задерживается, – заметила Калерия.
– Она поехала из театра домой, – сказал Саня.
– Она звонила?
– Нет, это моя простая версия.
Добряк пошел пешком – он живет недалеко от института, Калерия подвезла меня, благо крюк невелик, на своей «шестерке».
– Ты позвонишь Тамаре? – спросила она.
– Знаете же, что позвоню.
– Что-то я беспокоюсь, – сказала Калерия.
Как пришел домой, я сразу позвонил Тамаре. Никто не отвечал. За вечер я звонил еще несколько раз. Безрезультатно. Потом телефон был занят, я было обрадовался, но сообразил, что звоню не я один.
В одиннадцать мне позвонила Калерия:
– Ее нет.
– Знаю.
– Надо будет утром с ней серьезно поговорить, – сказала Калерия. – Что за манера такая – не являться домой допоздна!
Калерия себя успокаивала.
– Может, мне поехать туда?
– Поговорить с ночным сторожем?
– Сам не знаю.
– Иди спать.
