– Потом я заступил.
– И кого увидели?
– Да никого я не видал!
– А что делали?
– Что всегда. Почитал Канта, потом конспектировал Платона. Потом спать лег.
– Про Канта это вы всем проверяющим говорите? – спросил Миша.
Ответ сторожа ему не понравился, может, потому, что он давно не брал в руки Канта и оттого сердился на тех, кто находит время на философию.
– Готовишься в университет? – спросил милиционер.
– Уже выгнали, – ответил сторож.
Сторож мне нравился. Он был человеком независимым.
– Ну пошли, – сказал Миша.
– Куда?
– Гримерные заперты?
– Гримерные заперты, административные помещения заперты – можете проверить: все ключи на доске.
Миша проверил, все ли ключи на месте. Оказалось, что все. Впрочем, это ничего не доказывало.
– Пошли за кулисы, – распорядился Миша.
– А там-то что искать? – спросил сторож.
– Бомжей, – сказал милиционер.
– И охота вам была... – Но сторож уже шел с нами по коридорчику вдоль основного зрительного зала, потом мы прошли узким коридорчиком на сцену.
– Свет! – приказал Миша.
Сторож включил рубильник.
Высоко, под самой крышей, зажглись яркие лампы, но свет их еле достигал пола. За кулисами было гулко, пусто и пыльно. Тянуло холодом.
– Никаких странных явлений не наблюдалось? – спросил Миша.
– Каких странных?
– Посторонних людей, предметов?
– Это спрашивайте у администрации, – сказал сторож. – Мне об этом не сообщают.
Мне захотелось задержаться здесь, посмотреть внимательнее – может быть, остались следы. Надо было взять с собой Егора. Он показал бы точное место перехода между мирами.
Милиционер Миша быстро прошел между висящими декорациями в глубину сцены, оказавшейся громадной, как собор.
Миша нигде не задерживался. Мы с Калерией покорно следовали за ним, полагаясь на его умение ловить злоумышленников.
Либо нюх подводил милиционера, либо в самом деле здесь никого не было, но мы прошли все театральное «Зазеркалье», повернули назад, еще раз обыскали кулисы – никого. Даже я уже встревожился.
И тогда Калерия спросила:
– Вы сегодня не видели в театре девушку... молодую женщину, блондинку, крашеную блондинку двадцати шести лет, зовут Тамарой, очень красивые ноги.
– Красивые ноги? – спросил сторож.
Эти слова были рассчитаны лишь на то, чтобы отвлечь наше внимание. Неожиданно сторож рванулся в сторону и исчез в темноте. Лишь кроссовки шаркнули вблизи – и тишина!
– Это еще что означает? – воскликнула Калерия.
– Вернее всего, это означает, что сторож знает куда больше, чем говорит. И дела вашей Тамары плохи! – ответил полковник.
«Может, он оттуда! – подумал я. – Они заподозрили неладное – наша-то красавица всем, наверное, намозолила глаза. И ликвидировали ее».
– Гарик, не отвлекайся на глупости, – сказала Калерия. – Даже мысленно.
– За мной. На цыпочках! – скомандовал Миша. Профессиональная интуиция ему что-то подсказала.
И он кинулся бежать по лестницам, а мы спешили за ним, запыхавшись и разбивая локти и коленки в темноте.
Мы бежали по темному узкому коридору. По сторонам угадывались двери.
И вдруг я увидел – как лезвие раскаленной бритвы, как отрезок молнии – свет из-под одной из дверей.
