Закрыли дверь и уселись за стол думать.
Вернее, это охранник Федор был уверен, что мы думаем.
Все было сложнее.
– Сам явился? – спросил дядя Миша.
Я показал ему телеграмму.
– А других адресов ему мы не дали, – сказал осуждающе дядя Миша.
– Других у него нет.
– Значит, делаем так, – сказал дядя Миша. – На перроне в Бологом поезд должен встречать наш сотрудник. Он передаст Егору конверт с деньгами и все телефоны.
– Он его узнает?
– А факс зачем изобретали? – спросил дядя Миша. – Рожа его лица у нас оттиражирована многократно.
– Что дальше? – спросила Калерия.
– А между тем Гарик вылетает в Бологое на вертолете.
И было все в порядке, а все проблемы решились сами собой, и Земля была спасена.
Но...
– Тут есть одна заминочка, – сказал дядя Миша.
Он вытащил расческу и прошел умело по линии раздела левых и правых волос.
– Не люблю я этих «но», – сказала Калерия, выразив и мою точку зрения.
– Дело в том, что меня повысили по службе, – сказал дядя Миша.
– Кому же ты мешал? – спросила догадливая Калерия.
– Я обязан был докладывать о своих... находках. Моя фирма подчинялась непосредственно президентской администрации, так что начальников у меня было немного и о моих бредовых приключениях они знать не желали. У них были дела поважнее.
– Удобно устроился! – похвалила дядю Мишу Калерия.
Дядя Миша не оценил комплимента Калерии Петровны. Он переживал свои обиды.
– В ФСБ решили, что мне Нижний мир не по зубам, хотя они совершенно не представляют, что это такое и кому он по зубам. Я просил оставить меня консультантом. Но я не из их конторы, и они наивно полагают, что обойдутся без меня, без вас, без специалистов.
– И где ты теперь?
– Я первый заместитель главного советника. С правом проезда в служебном авто без билета.
– А что за люди пришли вместо тебя? – спросила Калерия.
– Хорошие люди, советские люди, преданные люди. Но пока они сообразят, что держат в лапах раскаленный кирпич, рук уже не будет.
– И что ты делаешь?
– Пишу докладные президенту и близким к нему людям.
– И они не отвечают.
– Пока не отвечают, так как заняты реорганизацией.
– Чем ты можешь нам помочь?
– Старыми связями, – ответил дядя Миша и взял телефонную трубку.
Он подождал гудков шесть. Потом кто-то подошел.
– Иван Сергеевича можно побеспокоить? – спросил дядя Миша. – А когда будет? А кто за него? Да не беспокойся, это я, ты мой голос знаешь. Ну ладно, ладно, утром позвоню.
Дядя Миша положил трубку и сказал:
– Только не падайте духом.
Как будто кто-то, кроме него, пал духом.
Дядя Миша позвонил еще в одно место. Там никто не подошел.
– Ладно, – сказал он, как будто не признавая поражения, – утро вечера мудренее. С утра займемся.
Калерия не стала с ним спорить. Ничего, кроме огорчений, спор не смог бы принести.
Вместо этого она спросила:
– А ты знаешь людей, которые занимаются нашей проблемой?
– Руководитель – Спартак Ахмедов. Молодой, амбициозный, не верящий в чудеса и не читающий фантастики.
– Катастрофа, – вырвалось у меня.
