Его замутило, вот-вот вырвет, а потом он медленно и мягко сложился, чтобы удобнее упасть у ног Егора, который кинулся было поддержать пожилого человека, но замер, потому что ему вдруг показалось, что Майоранский притворяется, чтобы, как только Егор до него дотронется, вскочить и вцепиться.
Егор быстро отступил на шаг и сказал:
– Вставайте, вставайте, я понял.
Майоранский не слышал его. Он лежал, свернувшись, как маленький мальчик, спрятав на груди руки, стиснутые в кулачки, и подтянув коленки. Он казался безвредным и даже неживым, но Егор ему не верил.
Снаружи со склада донесся голос Веры:
– Стой, ни с места!
Потом после короткой паузы ответ Лядова:
– Это еще что за явление Христа народу?
– Брось оружие! – сказала Вера. Она говорила громко, словно хотела, чтобы Егор все слышал и, если нужно, помог ей.
Поэтому Егор двинулся к двери в кладовую. Он забыл о том, как гадко себя чувствует. Он должен помочь Вере.
Но движение его запоздало.
Когда он добрался до двери, то увидел, что Лядов каким-то образом обманул Веру.
Правда, Егор не сразу догадался, что это Лядов: тот был в защитном костюме – комбинезоне и бахилах, на голове шлем с открытым забралом.
Он заломил ей руку за спину и заставил нагнуться вперед, приставив к затылку пистолет.
Это была сцена из боевика, так в жизни не бывает.
– Что вы делаете! – закричал на него Егор.
– Ну вот, – сказал Лядов, усмехаясь, словно был рад встрече с Егором, – еще одна рожа лица появилась.
Вера попыталась поднять голову – это не так легко, если тебе заворачивают руку.
– Егорка...
Больше она ничего не успела произнести, так как Лядов сильно толкнул ее вперед. От этого толчка девушка быстро, чтобы удержаться на ногах, побежала вперед, врезалась в Егора, и вместе с ним они устремились вниз, по ступенькам в моечную, причем упали так неудачно, что Егор подвернул или сильно ушиб локоть, взвыл от боли и стал корчиться на полу рядом с неподвижным Майоранским.
Вера лежала на спине и глядела на дуло пистолета.
Лядову нравилось распоряжаться жизнью пленников. Может, всегда нравилось, но судьба не дарила ему такого наслаждения.
– Лежать! – крикнул он Вере и тут же повторил, поглядев на Егора: – Лежать, кому говорю!
Потом толкнул носком ботинка Майоранского.
– А вы зачем лежите? Вы же простудитесь, доктор!
Майоранский быстро сел, словно только и ждал такого крика.
– Вставайте, вставайте, – сказал Лядов.
Его голос звучал глухо – он опустил забрало защитного костюма.
– Зачем?
– Срывайте пломбу с баллона.
– Вы сам, вам удобнее.
– Может, мне и удобнее, но сейчас мне надо держать под присмотром этих наглых детей, которые случайно на нас наткнулись. Правда, случайно?
– Правда, – ответил Егор.
Ему даже говорить было больно.
– И я вам тоже не верю! – рассмеялся Лядов.
Он так легко смеялся, он был такой веселый и очаровательный. За ним куда угодно – на штурм Очакова или на чертов мост.
– А ну! – Переход был неожиданным – от удара ботинком Майоранский чуть не свалился и мелко побежал к баллону.
Вера пыталась подняться.
– Сначала стреляю в руку, – предупредил Лядов. – И учти, что в школе я был ворошиловским стрелком.
Он врал – ворошиловских стрелков не было, когда он родился.
Вера замерла.
– Давай, давай! – кричал Лядов на Майоранского. – Ничего тебе не грозит. Ты только должен вывинтить
