Мы остановим солнце Птоломея —И вихрь миров, несметный сонм планет,Пред нами развернется, пламенея!»И он дерзнул на все — вплоть до небес.Но разрушенье — жажда созиданья,И, разрушая, жаждал он чудес —Божественной гармонии Созданья.Глаза сияют, дерзкая мечтаВ мир откровений радостных уносит.Лишь в истине — и цель и красота.Но тем сильнее сердце жизни просит.«Ты, девочка! ты, с ангельским лицом,Поющая над старой звонкой лютней!Я мог твоим быть другом и отцом…Но я один. Нет в мире бесприютней!Высоко нес я стяг своей любви.Но есть другие радости, другие:Оледенив желания свои,Я только твой, познание, — софия!»И вот опять он странник. И опятьГлядит он вдаль. Глаза блестят, но строгоЕго лицо. Враги, вам не понять,Что бог есть Свет. И он умрет за бога.«Мир — бездна бездн. И каждый атом в немПроникнут богом — жизнью, красотою.Живя и умирая, мы живемЕдиною, всемирною Душою.Ты, с лютнею! Мечты твоих очейНе эту ль Жизнь и Радость отражали?Ты, солнце! вы, созвездия ночей!Вы только этой Радостью дышали».И маленький тревожный человекС блестящим взглядом, ярким и холодным,Идет в огонь. «Умерший в рабский век Бессмертием венчается — в свободном!Я умираю — ибо так хочу.Развей, палач, развей мой прах, презренный!Привет Вселенной, Солнцу! Палачу! —Он мысль мою развеет по Вселенной!»
Здесь, в старых переулках за Арбатом,Совсем особый город… Март, весна.И холодно и низко в мезонине,Немало крыс, но по ночам — чудесно.Днем падают капели, греет солнце,А ночью подморозит, станет чисто,Светло — и так похоже на Москву,Старинную, далекую. Усядусь,Огня не зажигая, возле окон,Облитых лунным светом, и смотрюНа сад, на звезды редкие… Как нежноВесной ночное небо! Как спокойнаЛуна весною! Теплятся, как свечи,Кресты на древней церковке. Сквозь ветвиВ глубоком небе ласково сияют,Как золотые кованые шлемы,Головки мелких куполов…
