повсюду для страховки была натянута титановая паутина.
«Паук» не только легко стыковался с любым из окон, но и сам служил двухместным переходным шлюзом. Турм указал на плане окно, через которое они должны были проникнуть внутрь. Если верить рассказу Турма, эта комнатка походила на изолированную от прочих кладовую. В соседнем помещении находились три регенерационные ванны. Дальше шла спальня Краба.
На то, чтобы вынуть одну из панелей, понадобилось, как и предсказывал Сулла, семь минут. После чего трибун с легионером вошли внутрь.
Далее они уже без всяких предосторожностей выжгли переборку между внутренним и внешним кругом.
Турм не ошибся. Помещение, куда они попали, в самом деле походило на кладовую: сложенные штабелями ящики, какие-то приборы. И в центре закрытая прозрачной крышкой камера. Павел первым делом глянул сквозь стекло наверху, в мутном застывшем составе едва угадывался абрис человеческого тела, длинные волосы, закрытые глаза. Что-то было не так. Павел глянул на показания индикаторов. Вряд ли человек внутри был жив.
– Куда теперь? – спросил Павел, разглядывая две одинаковые двери, ведущие из кладовки.
– Пойдешь направо – убитым быть, а налево… – хмыкнул Турм.
Они двинулись налево. Павел толкнул дверь – она оказалась заперта. Он выжег замок резаком.
Пикник они устроили вшестером: Лери, Верджи, Илона и малыши – наследник Ливия Друза малыш Лу и второй сын легата Флакка Гай с нянькой. Женщины оставили детей с нянькой, а сами отправились прогуляться по заросшему парку. Для Верджи, привыкшей к суровой природе Колесницы, летнее великолепие Лация всегда казалось удивительным. Кудри винограда, обвивавшие белые столбы, синеющие горы вдали, серебристые оливы, пышные цветущие рододендроны, водопад, струящийся меж красных камней в синее озеро, – все казалось созданным для вирта, а не для реальной жизни.
После купания Верджи разлеглась на песке и принялась смотреть в небо. Перистые облака соткали кружевной узор в вышине, а ниже, ослепительно белые, плыли облака кучевые.
Хорошо-то как…
– Ящерица! Ящерица! – выкрикнул юный звонкий голос, и к озерку выскочили двое – загорелый паренек в шортах и с ним девчонка в коротенькой до неприличия тунике.
– Осторожнее! – суетилась девчонка. – За хвост ее только не бери… а то отбросит и удерет.
– Да знаю! Не мельтеши тут! – солидно пробасил мальчишка.
И они скрылись за полосой давно не стриженных туй.
– Отбросить хвост, – задумчиво повторила Верджи.
– Хвост… какой хвост? – пробормотала сквозь дрему Лери.
После купания она загорала нагой, только поблескивал золотой комбраслет на запястье.
– Я говорю, выражение такое есть у военного флота – «отбросить хвост», – сказала Верджи, покусывая травинку. – Это значит…
– Ну да, знаю, – отозвалась Лери и перевернулась со спины на живот. – Отец его часто повторял. Это когда флот тайком совершает прыжки в гипере, не пользуясь Звездным экспрессом.
– Мне посол Колесницы игрушечную ящерицу подарил, – выдохнула Верджи. – А ящерицы, ведь они…
– Что ж ты молчала! – вскинулась Лери.
Женщины уставились друг на друга. Подсказка? Неужели?
– Да откуда я знала! – закричала в ответ Верджи. – Я сказала Главку про ящерицу, а он никак не отреагировал!
– Почему ты не сказала Героду?
– А Герод бы догадался?
– Не знаю.
– Какая же я дура! Ведь это так просто!
И тут пронзительно взвыл комбраслет: сенатора Валерию экстренно вызывали по каналу защищенной связи.
Глава 11
Пиратская база
Эскулап не ошибся: староста Краб каждый день принимал регенерационную ванну. В соседней комнате было оборудовано три емкости: для самого Краба, для жены и детей – ребята купались в эликсире жизни вдвоем.
Серая пена в ваннах старосты и его семейства на первый взгляд напоминала ту жижу, что обычно лилась из кранов поселка, но только на первый взгляд. Главное же отличие было в том, что в эту пену добавлялся состав из генератора «Калипсо». Так что у старосты и его семьи был шанс прожить еще лет сорок, тогда как остальные колонисты могли рассчитывать лет на десять, не больше. Что после смерти своих «подданных» собирался делать Краб, было загадкой.
Староста Краб погрузился в серую пену с головой – наружу торчала лишь дыхательная трубка. Заметив, что в комнату вошли, он всплыл.
– Я же велел… – начал он гневно и осекся, узнав Павла. – Как вы сюда попали?
– Вошел.
– Я запретил… – Староста начал подниматься из ванны, но рука соскользнула, и Краб плюхнулся обратно в жижу.
Павел посмотрел на установленные рядом с лоханью приборы. До окончания очередного курса регенерации осталось пятнадцать минут. Ему очень хотелось выдернуть все семейство из их тазиков и нагишом выгнать в общий зал, отдать на растерзание медленно умирающим колонистам. Одна загвоздка: никто этих избранных терзать не собирался.
– Как вы смеете! – донесся из соседней лохани женский голос.
– Спокойствие, мадам! – повернулся к ней Павел. – Заканчивайте процедуру и помалкивайте.
Женщина покорно замолчала и даже цыкнула на всплывших на поверхность деток. Турм медленно обошел все три лохани, держа бластер на изготовку.
– Легионер Турм! – окликнул его Павел.
– А они неплохо здесь устроились, – скривил губы Турм.
– Уберите его… пожалуйста… – прошептала женщина. – Здесь дети…
– У Лии было два выкидыша, – сказал Турм.
И вдруг повернувшись, наискось прорезал боевым бластером переборку внешнего круга. В щель серым облачком поплыл затхлый воздух из запертого коридора.
С визгом из ванны выпрыгнула женщина. Нагая, роняя на ходу густые хлопья налипшей пены, она кинулась к соседней лохани, вытащила за руку сначала девчонку, потом мальчугана и, причитая, шлепая босыми пятками, побежала в соседнюю комнату.
– Ваша доля отравы, господа! – хмыкнул Турм.
Краб тяжело перевалился через бортик, сплевывая попавший в рот раствор. Павел хотел отобрать у Турма бластер, но тот уже опустил оружие:
– Все нормально. Я должен был выпустить пар. Лучше в стену. Чем в живых.
– Охраняйте их! – приказал Павел. – Не дайте ни с кем связаться.
– Вот так всегда, только позволь всякому сброду вооружиться, – пробормотал староста, когда они уже очутились в соседней комнате. – Вся процедура насмарку.
Он закутался в махровую простыню и уселся на откидной стул. Босые ноги, все еще покрытые пеной регенерационного раствора, мелко дрожали. Жена и дети забрались в кровать под одеяло с головой.
Павел прошел к входной двери, отодвинул щеколду и раскрыл массивные створки. Похоже, это был бронированный шлюз с военного крейсера. Резаком такой точно было не взять – только гранатой.
Сулла и Корвин, дожидавшиеся в коридоре, тут же вошли.
– Как староста?
– Ругается.
– А его гость?
– Он там! – Павел указал на дверь, ведущую в странную кладовку.
