(чечевицу, лику, горох).
Обитатели Франтхи последовательно шли к созданию земледельческого хозяйства.
На Дунае, у Железных Ворот, у жителей ряда поселений основой экономики оставалась охота на благородного оленя, косулю и кабана. Но занимались также рыбной ловлей, пушной охотой и собиранием наземных моллюсков. Единственным домашним животным была собака.
На Пиренейском полуострове стены многих скальных убежищ покрыты красочными росписями: сценами охоты, собирания пищи. Это изображения охотников, стреляющих из лука в горного козла или благородного оленя, собирание меда диких пчел.
Особняком стоят сцены… военных столкновений. Кто с кем воевал?! По наскальным изображениям это очень трудно определить. Сцены войн становятся понятнее, если проанализировать материалы из Юго- Восточной Европы…
В среднем и нижнем течении Дуная, в Подунавье на территории Румынии и Югославии, в конце мезолита распространена культура лепенски вир.
Создатели лепенского вира вплотную подошли к переходу к земледелию.
У них были такие типичные орудия труда земледельцев, как землекопные мотыгообразные орудия и каменные ступы.
На поселении Лепенски Вир люди жили в прочно построенных трапециевидных в плане домах столбового типа с обмазанными известью полами. Площадь домов колебалась от 5,5 до 30 квадратных метров. Одновременно существовало около 20 домов, в которых могли жить до 100 человек. И характер домов, и размеры поселениями количество его обитателей — все это скорее соответствует поселению земледельцев, чем собирателей.
Но основой экономики оставалась рыбная ловля на Дунае. Не случайно почти в каждом доме найдены огромные монолиты — культовые изображения людей-рыб. Велась и охота, ставшая более специализированной, чем в раннем мезолите. Единственным домашним животным была собака. Собак на Лепенском Вире еще и ели.
В начале существования культуры лепенски вир, в VII тысячелетии до Р.Х., население лепенского вира в антропологическом отношении было явными преемниками населения верхнего палеолита.
А вот во второй фазе, в конце VII — начале VI тысячелетия до Р.Х., население начинает меняться. Появляется новое население, принадлежащее к иному, средиземноморскому антропологическому типу. Появляется и масса гибридов.
Культура лепенски вир существовала уже в тот период, когда на юге Балканского полуострова сформировалась земледельческая культура. В ней было производство керамики, земледелия и скотоводство. Наверное, с самого начала «лепенски-вировцы» заимствовали у южан некоторые орудия труда, учились у них.
В верхнем слое лепенского вира найдены остатки неолитической старчевской культуры южного происхождения. Перемещалось и население.
Этот неудачный термин ввел великий английский ученый Гордон Чайлд. И не неолитическая она, и не совсем революция. Под этим термином Чайлд понимал переход к земледелию и скотоводству. Строго говоря, сам неолит — технология обработки камня, не имеет отношения к земледелию и скотоводству. Неолитические народы могут быть и земледельцами, и скотоводами.
Считается, что когда отступал Великий Ледник, на Земле еще не жили земледельцы и скотоводы. Есть и другие мнения, но изучать их в этой книге нет никакой необходимости. Скажем, 16 тысяч лет назад, или 14 тысяч лет до Р.Х., в Египте были поселения примитивнейших земледельцев. Эти люди научились не только регулярно собирать и сохранять дикорастущий хлеб. Они умели сохранить часть урожая и на другой год высевать, когда воды Нила отступали.
Но таких людей было мало, они еще почти не отличались от охотников и рыболовов. Только в IX–VIII тысячелетиях до Р.Х. появилось МНОГО таких коллективов — и все в Египте и на Переднем Востоке. В VII–VI тысячелетиях до Р.Х. отдельные поселки сливаются в целые области, населенные земледельцами.
На той же территории, где бродили десятки, от силы сотни человек, могут прокормиться тысячи и десятки тысяч земледельцев. Шел тот же процесс, что и при вытеснении более примитивных животных более сложными и совершенными: побеждал тот, кто мог кормиться в большем числе на меньшей территории.
На Переднем Востоке земледельцы и скотоводы распространялись со скоростью лесного пожара. Распространились и хлынули в Европу — в ее южные, теплые области. Пришельцы вовсе не были нордической расой.
В 1854 году в Швейцарии, на Цюрихском озере, открыли поселения, частично стоявшие в воде. В дно мелководья вбивали сваи и на сваях ставили платформы.
Иногда — для каждой хижины отдельно, иногда — для всего поселения. На некоторых поселениях сваи сразу поддерживают крышу и образуют каркас для стен. В общем, несколько близких технологий.
Четырехугольные дома в свайных поселениях разделялись на секции. В каждой секции, вероятно, жила семья.
У обитателей свайных построек уже была керамика. Они культивировали пшеницу, ячмень, просо, горох, чечевицу, бобы, пастернак, морковь, капусту, петрушку. Позже — еще полбу и овес.
У них были лен и конопля, и они умели изготавливать из них одежду. В Швейцарии находят чёсаный лен, нитки, куски плетеной и тканой материи.
У «свайников» была собака, свинья, коза, овца, корова. В самых поздних пбселениях появляется и лошадь.
Открытие свайных поселений стало крупным научным событием того времени. Его обсуждали, и не только в кругах узких специалистов. В книжке Д'Эрвильи про «доисторического» мальчика[97] главный герой прямо из пещер, где охотятся на зверей ледникового периода, попадает прямо в свайное поселение. Д'Эрвильи «слепил» две разные эпохи в своей книге, но свайные-то поселения были! Пусть намного более поздние, чем пещерная жизнь и охота на дикую лошадь.
Для ученых же чуть ли не основным вопросом было: а зачем вообще строились свайные сооружения? Огромная ведь работа, цель которой неочевидна.
Некоторые свайные поселения огромны — как Альпенка на Цюрихском озере — 40 тысяч квадратных метров, 4 гектара. Учитывая, что строилось все это каменными орудиями, работа была проделана просто невероятная.
Предположений, как обычно, очень много:
— «свайники» хотели быть ближе к воде, чтобы ловить рыбу;
— они очень боялись диких зверей;
— они поклонялись озерам;
— они плавали на лодках, лодки было удобнее причленять к платформе, чем вытаскивать на берег.
Есть и еще около сотни предположений разной степени легкого и тяжелого безумия. Одно из предположений, далеко не основное: «свайники» старались защитить себя от врагов.
Действительно: попробуй залезть на платформу свайного поселения, даже если стоит платформа недалеко от берега. Стоит втащить на платформу мостки, соединяющие ее с берегом, и пространство между берегом и платформой превращается в ров. А если платформа от берега далеко, даже с плотов высадить десант не так просто.
Ведь на платформе любого врага с нетерпением поджидают энергичные люди с копьями и каменными топорами.
Появление свайных поселений говорит о том, что древние земледельцы хорошо понимали: у них очень даже есть что взять. Действительно, у охотника можно стащить разве что запасы мяса — и то зимой. Можно «прихватизировать» еще запасы хорошего камня для орудий и сожрать самого охотника и членов его семьи. Прямо скажем, не так и много получается.
А вот земледелец имеет много чего… Запасы хлеба, бобов, проса… Того, что можно унести и долго
