Людоеды постепенно приходили в себя. Заметив, что стоявших вокруг алтаря не так уж много — всего одиннадцать человек, — они решили дать отпор. Их-то было, по крайней мере, человек триста, да к тому же большинство вооружены мачете. Вполне можно было одолеть противника.
Поняв, что намеченная жертва ускользает, папароль принялся незаметно собирать вокруг себя самых сильных, смелых и фанатичных приверженцев. Тихо, вкрадчиво он объяснил, что такого случая больше не представится. Три жертвы, да еще с белой кожей! Бог никогда не простит, если этих людей уведут. Нужно любой ценой снова завладеть ими. Когда папароль заметил, что ужас прошел и глаза негров снова загорелись от жадности, он поднял нож и зычно крикнул:
— Смерть!.. Смерть солдатам!.. Те, кто умрут в борьбе за Воду, воскреснут. Смерть!.. Смерть!..
При этих словах, что так соответствовали их самому горячему желанию, возбужденные негры с воем бросились на небольшую группу чужаков.
На редкость спокойным голосом капитан приказал:
— Целься!.. Огонь!
Десять выстрелов прогремели как один. Так, залпом, умеют стрелять только в отборных войсках. К тому же современное оружие имеет огромную пробивную силу. Каждая пуля, выпущенная в сгрудившихся людей, поражала, проходя насквозь, сразу пятерых или шестерых. Неудивительно, что от первого же залпа толпа поредела.
Капитан снова скомандовал, но по-иному:
— Беглый огонь!
Воодушевленные результатом, солдаты начали стрелять, тщательно прицеливаясь. Совершенно случайно — папароль забыл об опасности — ни одна пуля его не затронула. Его яркие лохмотья обращали на себя внимание. Но он, взобравшись на табурет, под свист пуль сулил мертвым немедленное воскрешение. Один из солдат прицелился и крикнул:
— Получай же, обманщик! Попробуй-ка воскреснуть!
Череп папароля раскололся. Тело рухнуло на пол.
Мамароль, увидев, что ее напарник убит, пришла в неописуемую ярость. В бешенстве закричав, она попыталась остановить своих людей, в панике ринувшихся к выходу. Старуха подбежала к клетке со змеем, схватила священное животное, воплощение божества; тот обвился вокруг ее тела, вытянув вперед плоскую голову.
— Остановитесь!.. Остановитесь! — кричала она. — Бог этого желает… Бог вам приказывает! Смерть солдатам!.. Смерть!
Но время чудес прошло. В грудь старой людоедки попала пуля, и она упала. Разорванный надвое тем же выстрелом змей какое-то время еще трепыхался, а потом затих.
Смерть ворожеи и ее идола привели почитателей Воду в полное смятение. Все бросились врассыпную, толкаясь, давя друг друга, крича:
— Ох, горе нам!.. Горе нам всем!.. Бог умер!.. Бог умер!..
Храм мгновенно опустел. Лишь кое-где среди трупов виднелись раненые и умирающие. Как всегда после насилия, наступила напряженная тишина. Сменив стоявший в зале невероятный шум и гам, она даже как-то давила.
Раздался голос, идущий от входа, из той части храма, что была не освещена:
— Ах ты, черт!.. Я добрался слишком поздно!.. А мне бы хотелось поколотить тех, кто продырявил мне корпус…
— Мариус! — воскликнули крайне удивленные и обрадованные Фрикет и Долорес.
— Марриюс! — чуть слышно повторил за ними Пабло, лежавший поодаль, протягивая руки к своему другу.
Пока Кармен кратко рассказывала, как все произошло, пока солдаты на всякий случай возводили в глубине храма баррикаду из всего, что попадалось под руку, Мариус разыскал глазами собаку.
— Пробоину тебе в борт!.. Великолепная пара калек!.. Неплохо бы нам дать костыли!
Мальчик тоже увидел пса, любимого и преданного, разделявшего все его радости и невзгоды. Когда он заметил, что пес в крови и едва ползет, Пабло позвал уже громче:
— Посмотри, Фрикет, эти злые люди хотели убить Браво… убить, как и Мариуса и меня…
Теперь и матрос и собака сразу услышали и, конечно, узнали голос Пабло.
— Малыш, мой милый малыш! — крикнул Мариус и, шатаясь, направился к ребенку. Пес, перестав выть, превозмогая боль, поковылял туда же. Он обогнал Мариуса, перебрался через несколько мертвых тел и, собрав последние силы, очутился возле маленького хозяина.
Пабло смеялся и плакал, а пес лизал ему лицо и руки, повизгивая от охватившей его нежности.
— Так… а я? Старого Мариуса никто не хочет обнять? Ну как, никто?
Долорес и Фрикет подбежали к матросу. Они схватили его за руки, с любовью пожимая их, подставили плечо храброму и преданному другу, которого уже и не надеялись увидеть.
— Мариус!.. Славный Мариус!.. Наконец-то вы с нами!
— Это было не так легко, дорогие мадемуазели. Я долго буду помнить об охоте на огневой точке!
Во время этих излияний, выглядевших особенно трогательно после пережитой опасности и на фоне валявшихся там и сям трупов, капитан Роберто действовал. Он достойно справился с самой трудной и неотложной частью задачи. Теперь предстояло соединиться во что бы то ни стало с солдатами полковника Карлоса и затем разыскать армию Масео. Офицер прекрасно понимал, с какими трудностями столкнется.
Прежде всего, где находится полковник? Роберто вспомнил, что час тому назад, когда они собирались взломать дверь, издали доносились выстрелы. Стрельба велась довольно интенсивно, это свидетельствовало о наличии достаточно значительных сил.
По-видимому, Карлос наткнулся на передовой пост испанцев, и те, естественно, его атаковали. Полковник, конечно, не отступил, и завязался настоящий бой.
Капитан, выйдя из храма, прислушался. Стрельба продолжалась и вроде быстро приближалась к ним.
В таких условиях уходить отсюда ночью с тремя женщинами, ребенком и раненым было явно опасно: они могли налететь на сражающихся. Офицер решил поэтому дождаться рассвета в храме: его стены служили надежной защитой от внезапного нападения.
Из предосторожности он направил в разные стороны самых выдержанных и храбрых солдат, приказав обследовать окрестности и тотчас вернуться, если те заметят что-то подозрительное. Потом поставил у двери часового и вернулся в храм, где весело братались гражданские и военные, мужчины и женщины, освободители и недавние пленники. Солдаты развязали вещевые мешки и вытащили продукты, взятые еще в поместье. Съестного было достаточно, чтобы всем насытиться и еще оставить кое-что на следующий день.
Ели с аппетитом. Все пребывали в хорошем настроении, невзирая на мертвые тела вокруг, на мучительные переживания, что еще не совсем улеглись.
Так всегда бывает на войне. Поскольку никакой уверенности в завтрашнем дне нет, все — и радости и горе — принимается такими, как есть в данную минуту.
Разведчики вернулись, не обнаружив ничего существенного. Капитан отправил на поиск еще двоих, настойчиво приказав вернуться до рассвета, его оставалось недолго ждать. Не прошло и четверти часа, как солдаты прибежали обратно, один с востока, другой с запада.
— Что случилось? — с тревогой спросил капитан.
— Мы окружены испанцами… Там целый полк! Они вот-вот будут здесь.
ГЛАВА 22
