Восхищенные люди Масео не верили своим глазам. Они подходили один за другим к полным емкостям, пригоршнями брали оттуда монеты, набивали ими патронницы и мешки и удалялись.
— Видите ли, генерал, разделение труда — только это помогает, — говорил Бессребреник, с любопытством наблюдая за ходом операции.
Вскоре все было закончено. Ровно за сорок пять минут с корабля вынесли два миллиона долларов!
Масео по вполне понятным причинам торопился уйти и уже собирался прощаться, когда Жорж остановил его.
— Это еще не все, дорогой генерал. Я приготовил вам небольшой сюрприз.
— Как? — спросил, улыбаясь, командир партизан. — Еще что-то? Вы за один день решили получить всю нашу признательность?
— Мне просто хочется сделать вам памятный подарок… Одно превосходное устройство, чрезвычайно простое. Оно будет вам во всем послушно… С его помощью вы сможете перемещаться куда угодно, со скоростью поезда, не бояться снарядов, подниматься, опускаться, видеть передвижения противника.
— Аэростат! — вне себя от восторга воскликнул Масео.
— Да, аэростат, управляемый воздушный шар, обладающий поистине огромной вертикальной скоростью. Он поможет вам не только вести наблюдение: это — страшное боевое средство.
— Да ведь он же обеспечит победу революции!
— Или, во всяком случае, сыграет ту же роль, что и несколько армейских корпусов.
— Но вертикальная скорость… Где мы возьмем газ?
— Я вам оставлю его довольно солидное количество. Этот шар, дорогой генерал, имеет особенность: он сам несет резерв подъемной силы, которая одновременно служит и двигателем.
— Не понимаю.
— Все очень просто. Я решил не тащить с собой электрические аккумуляторы или какой-нибудь тяжелый и громоздкий мотор. Их трудно устанавливать, заменять, да и обслуживать. Я предпочел сжатый или, правильнее, сжиженный водород.
— Великолепно.
— Поняли, так ведь? Я привез незначительное по объему, но огромное количество газа. Это почти неистощимый запас. Емкости, куда он накачан под очень большим давлением, по форме и размерам напоминают снаряды со специальным вентиляционным отверстием. Короче говоря, это как бы газ в бутылках… Но в бутылках стальных, которые ни за что не взорвутся.
— Прекрасно!
— В общих чертах вы представляете, как действуют такие устройства? Достаточно к вентиляционному отверстию прикрутить соединительную трубку, и сжиженный водород начнет поступать в механизм управления и двигатель. Тогда газ, выход которого регулируется, даст нам силу, необходимую для маневров. И без всяких потерь, без всяких помех. Само собой, также без всяких трудностей производится накачивание газом аэростата. Наконец, когда бутылка пуста, ее можно наполнить порохом, а в вентиляционное отверстие ввинтить ударный механизм. Бутылка становится снарядом, сброшенным с корзины, он разрывается.
— Ей-богу, что меня больше всего восхищает в вас — так это ваша безграничная изобретательность и неистощимая щедрость.
— Давайте без комплиментов, дорогой генерал. Лучше соглашайтесь принять подарок, и все. Не велика заслуга помочь таким смельчакам, как вы, подающим прекрасный пример самоотверженности. Прошу вас только подождать несколько дней, и вы получите аэростат. Мне он сейчас нужен для осмотра земельных участков, моих владений на Кубе. Когда-то они были процветающими плантациями, а сейчас, наверное, — в жалком состоянии. А заодно, кстати, этот вояж позволит проверить, как воздушный шар действует.
— Если угодно, я в вашем распоряжении. И еще хочу от имени всех, кто сражается за свободу Кубы, выразить вам бесконечную благодарность. А сейчас, месье, позвольте откланяться — нужно укрыть наши сокровища в надежном месте.
— До скорого свидания, генерал.
— До свидания, дорогой благодетель.
— Я воспользуюсь ночью, чтобы наполнить шар газом и подняться на рассвете в воздух.
Мужчины энергично пожали руки, и Масео направился к солдатам — они терпеливо ждали.
Отряд тронулся и вскоре вышел из зоны, где в любой момент на него могли напасть испанцы.
Через десять часов они уже находились вне опасности. Нагруженные золотом, мамбисес пересекли границы района, откуда недавно потеснили неприятеля генералы Дельградо и Ривера. Так что вроде им ничто не угрожало. Однако Масео томило неясное предчувствие. Не зная страха (недаром все его тело избороздили рубцы), нутром он угадывал опасность. Генерал по-прежнему был уверен в себе и полон решимости, но волей-неволей призадумался над причиной необычного, никогда им не испытанного ощущения. Как-то странно. Кажется, что меня убьют… Не оставляет мысль о скорой смерти… Я не боюсь, но это так некстати для родины, для меня лично! Как знать! Нужно бы отдать последние распоряжения…
И он позвал своего близкого друга, своего alter ego[135], кто знал все его секреты:
— Серано! Мне нужно с тобой поговорить. Серано!
Доктор не отзывался. Окруженный штабистами, Масео позвал еще раз:
— Серано… Куда же он подевался? Был рядом, когда я поднимался на яхту. Кто-нибудь видел его позже?
Ему ответил состоявший лично при генерале юноша, сын другого героя борьбы за независимость Максимо Гомеса:
— Генерал, он как раз в это время уехал… Ускакал на лошади…
— Ты уверен, Франсиско?
— Абсолютно уверен, генерал… Он ведь разговаривал со мной… Сказал, что отлучится ненадолго.
Масео сделалось нехорошо, он словно что-то заподозрил. Возникла чудовищная картина измены… Неведомо почему он попадает в засаду. Враги торжествуют, бахвалясь как люди, избежавшие неминуемой гибели. Мечты генерала об освобождении рушатся… Но Масео тут же устыдился возникшего видения — это же оскорбительно для уехавшего друга!
Ведь было столько доказательств преданности доктора идее свободной Кубы, его горячей любви к родине, его ненависти к Испании. Командующий вспомнил о давней их крепкой дружбе, братстве по оружию, перенесенных вместе невзгодах и общих надеждах…
Пожав плечами, он пробормотал:
— Подозревать Серано!.. Это даже не проступок. Это просто глупость! Он самый преданный человек. Сомневаться в нем — то же самое, что сомневаться в собственном отце.
Послышался приближающийся цокот копыт. Раздались оклики: «Кто идет?» Да, то был он… Доктор Серано… Врач резко спросил:
— Генерал!.. Где генерал?
— Я здесь, мой друг, — откликнулся Масео. — Я так рад тебя видеть, я боялся, что с тобой что-то случилось.
— Нет… нет… спасибо. У меня важное сообщение. Мы идем прямо в засаду… Там впереди тысячи три или четыре солдат.
— Черт подери!.. Это серьезно.
— Да, очень. Мне подумалось, что Люк только сделал вид, будто отступает, и я поехал ночью проверить. Сведения точные… Наступление начнется на рассвете. Их силы намного превосходят наши.
— Ладно! Я изменю маршрут, и мы отойдем к Мариельской дороге, где основная часть войска. И тогда в бой!.. А тебе, мой дорогой друг, мой преданный товарищ, еще раз спасибо… Ты помог нам избежать ужасной опасности.
Если бы Масео мог видеть в темноте, он бы заметил, как иронически улыбался доктор. И знать бы генералу, как радуется душонка этого иуды при мысли о награде, обещанной за предательство.
