– Месяц назад исчезла наша старшая сестра Жермена, на другой день после этого попала под колеса фургона мама… Ей раздробило ноги… Их ампутировали в госпитале… И она умерла.
Рыдания, вызванные тяжелым воспоминанием, заставили Берту замолчать, Мария тоже заплакала.
Сердце Андреа было глубоко тронуто печальным рассказом, у нее потекли слезы.
Положив руки на плечи девочек, чтобы ободрить их, она спросила:
– А после что было?
– После мы одни жили дома и ждали Жермену. Она не возвращалась, а к нам приехал старый священник и объявил, что наша сестричка в деревне, где поправляется после болезни и хочет нас повидать. Сказал, что может нас к ней отвезти, и мы доверились одежде кюре, его благодушному виду, поехали. Он привез нас в дом на берегу реки, где нас накормили, а потом мы уснули и очнулись в этом подвале.
– И давно это случилось?
– Восемь дней тому назад, мадам, – сказала Мария.
Андреа слушала, и вместе с глубокой жалостью к девочкам в ней зрели возмущение и злоба против мерзавцев. Да, мерзавец Лишамор и негодяйка Башю способны на любые подлости. Ради кого они действовали? Может быть, опять в интересах старого распутника Мондье!.. Я ничего не смогу сделать для этих несчастных… Граф видит все.„Знает все… Он все может. Он убьет меня без всякой жалости…
Ее молчание сначала удивило сестер, потом напугало; они подумали: наверное, незнакомка ничего не может сделать, чтобы нас спасти.
Андреа долго смотрела на них. Взгляд ее был так нежен, будто она вкладывала в него все тепло души. «Прекрасная дама» думала: «Из этих милых созданий сделают гулящих девок, как сделали из меня… Они такие хорошенькие… Но этому не бывать!.. Если даже меня убьют…»
Девушки, ободренные ласковостью взгляда, сжали ее руки, умоляя:
– О мадам, вы поможете нам выбраться отсюда?! Ведь мы умрем здесь!.. Мы никому не сделали зла…
– Да, я уведу вас отсюда. К сожалению, у меня нет другой власти, кроме силы моего желания. И если там наверху есть сообщники здешних негодяев – мы пропали. Но я все-таки попытаюсь найти какой-нибудь способ… В кабак к этим мерзавцам заходят и порядочные работяги, они защитят нас. Пошли! Следуйте за мной – и чтобы бесшумно.
– Мадам! – остановила ее Берта. – Одно слово, одно только слово. Я догадываюсь, что вы подвергаете себя большой опасности ради нас… Скажите ваше имя, чтобы мы знали, кого благословлять каждый день за благодеяние.
– Может быть, опасность для меня даже больше, чем ты думаешь. Позднее ты это поймешь. А мое имя… Ты хочешь знать его?
– Да, мадам, и сестра тоже.
– Я не могу им гордиться, право. Меня зовут Андреа, а в кругу, который тебе не должен быть знаком, – Андреа Рыжая.
Красавица помолчала немного, потом добавила:
– Вы, наверное, подумаете, что я не заслуживаю такого презрительного прозвища, раз я способна делать добро несчастным. Нет, я кличку получила не зря, но только от людей, глубоко мною презираемых… А теперь пошли!
Лишамор и старуха Башю своим шушуканьем и неловкими хитростями разожгли любопытство и подозрительность Андреа до такой степени, что ей захотелось любой ценой проникнуть в их тайну.
Когда все повалились после многочасового пьянства, она только притворилась спящей и проследила, как старуха, еле очухавшись, пошла за провизией к подвалу. Прокравшись следом за ней, дочь видела, что мать спустилась затем ко входу в старую каменоломню.
Ребенком Андреа играла там в прятки, поэтому смогла без труда проследовать за старухой до того места, где, как оказалось, были спрятаны девушки.
Когда через приоткрытую дверь Рыжая увидала молоденьких, трогательных, хорошеньких девочек, ее охватила неистовая злоба против мерзавцев, похитивших несчастных. Она тут же решила непременно спасти их. Тогда-то она и подала знак, чтобы девочки не показали виду, что заметили ее. Те, кажется, поняли.
Андреа очень ловко уложила камешек под низ двери, и, когда старуха, уходя, закрывала ее и повернула ключ, она не заметила, что дверь затворилась не совсем плотно и язычок замка не вошел в паз. Идя по лестнице, Башю ворчала:
– Они опять на запоре… А этой стерве, моей дочери, хотелось сунуть нос в наши дела, она что-то заподозрила…
Андреа слышала эти слова и думала: «Не будь ты мне матерью, я бы сейчас тебе такое устроила! Но хоть ты и мразь последняя и никому ничего, кроме зла, не делала и мною торговала, ты все-таки моя мать, и я не могу… Ну все равно!.. Хорошо посмеется тот, кто будет смеяться последним».
Не желая ничем рисковать, Андреа поднялась вслед за матерью, убедилась что та ничего не заметила, посмотрела, что делается в кабаке.
Там собрались четверо или пятеро. Лишамор спал, старуха принялась готовить завтрак.
За столиками уже сидели Бобино и Моген, как люди, жаждавшие опохмелиться после вчерашней выпивки.
Андреа подумала, что они помогут, если понадобится защитить бедняжек.
И она пошла за Бертой и Марией, совершенно не зная о том, какое участие уже принимает в их судьбе Бобино.
Пока Андреа спускалась за девочками и вела их к кабаку, прошло минут пятнадцать.
Первым, кого увидела Берта, входя в питейный зал, был Бобино, сидевший за столиком перед глиняной кружкой с вином.
Совершенно обезумев, девочка бросилась к старшему другу, восклицая:
– Жан!.. Это я, Берта… Это Мария со мной…
Бобино вскочил, как будто мина разорвалась под его стулом.
– Берта! Друг мой… Дорогая моя…
– А Жермена? – перебила она.
– Спасена… Все хорошо… пошли со мной.
– Да, благодарю, мой друг, но прежде мы должны поблагодарить мадам, она была так добра и выручила нас…
Андреа, радуясь, что сделала доброе дело, подошла, счастливо улыбаясь.
– Хорошо, мои детки, хорошо… мы еще увидимся, а сейчас скорее уходите с вашим другом, нужно торопиться.
– Надо, чтобы я дал им разрешение, – послышался грубый голос из-за спины пораженной Андреа.
Она обернулась и воскликнула в ужасе:
– Бамбош! Это ты, мерзавец!
– Хорошими делами ты занимаешься, милая моя!.. Хозяин будет очень доволен!.. Но я не дал бы и двух су за твою голову, хоть она и очень красива.
Бамбош, придя в отсутствие Андреа, сидел за столиком с Брадесанду; он подозревал, что Рыжая узнала, где спрятаны сестры Жермены, и занята их освобождением. Он выпивал, играя в карты с дружком, и встал в тот момент, когда Бобино встретился с Бертой и они благодарили Андреа.
Бобино и Моген старались поскорее увести девушек, предвидя, что сейчас начнется заваруха.
Они уже были у выхода, когда Бамбош закричал:
– Ко мне, Брадесанду!.. Ко мне… Это приказ…
Два негодяя бросились к двери, и Бамбош, вытаскивая из кармана длинный нож, крикнул:
– Дурачье, я пущу вам кровь, если вы не оставите девчонок!
– Мы еще посмотрим!.. – сказали Бобино и Моген, решительно заслоняя Берту и Марию.
ГЛАВА 24
Ги де Мальтаверн, уговорив швейцара пропустить его, пересек двор, намереваясь войти в пышные покои князя Березова.
На его звонок к двери спустился Владислав, чтобы спровадить посетителя, нарушившего запрет.
