Но Ги был не из тех, кто повинуется прислуге. К тому же у него был свой план, он как раз и рассчитывал воспользоваться запретами подчиненных, чтобы вызвать князя на дуэль.
Владислав очень вежливо, но решительно сказал, что князь никого не принимает и настаивать бесполезно.
Ги, напротив, принялся действовать все решительнее, говоря, что уважаемый… э-э… уважаемое доверенное лицо доставит хозяину большие неприятности своим отказом пропустить к нему.
– Его сиятельство велели никого не допускать, – настойчиво повторял слуга очень мягким тоном славянина, но тем не менее с определенной решительностью.
– Может быть, он нездоров? – спросил барон. – Я не утомлю князя долгим визитом.
– Нет, сударь, он здоров, но занят очень серьезным делом.
– Во всяком случае, надеюсь, у него найдутся несколько минут, чтобы получить деньги, которые я ему должен, десять тысяч франков.
– Вы можете, господин барон, передать их его сиятельству через мое посредство.
;– Не могу, ваш господин вправе счесть такой поступок невежливым, и будет трудно возразить.
– И все-таки, господин…
– Друг мой, пойми меня правильно, ты же не хочешь, чтобы князь был оскорблен.
– Разумеется, не хочу.
– Так вот, ты оскорбишь князя таким поступком и заставишь также меня оскорбить его.
В общем, он так запутал своими словами Владислава, что тот его пропустил. Барон пошел через холл как человек, хорошо знающий дом. Выездной лакей ограничился лишь тем, что нажал звонок, предупреждая камердинера о посетителе, и Мальтаверн свободно ступил во внутренние апартаменты, сказав встретившему его слуге:
– Доложите его сиятельству о моем приходе, князь ждет меня.
Слуга открыл последнюю дверь и объявил:
– Господин барон де Мальтаверн!
Мишель Березов слышал все звонки, понял, что его запрет на посещение нарушен, и был совершенно взбешен. Как раз на это и рассчитывал барон, проявляя настойчивость.
– Дорогой мой! К вам, оказывается, очень трудно проникнуть, – сказал он без всяких предисловий.
– Я об этом хорошо знаю, поскольку сам отдал категорическое распоряжение никого не принимать.
– Даже близких друзей… Таких как я… кто всегда имел к вам свободный доступ!
– Распоряжение касается и лично меня?
– Дорогой Ги, вы становитесь нескромным! – сказал князь спокойным тоном, но при этом даже губы его побелели.
– Ваши слова довольно невежливы, дорогой.
– А нескромных я беру за какую-нибудь часть их особы и…
При этих словах князь схватил барона за кисть руки, повернул его, подвел к лестнице и добавил:
– Я все еще поступаю с вами как с другом, иначе я спустил бы вас с лестницы. Надеюсь, вы сойдете с нее сами.
– Князь Березов, вы ответите мне за оскорбление, которого я никак не заслужил своим поведением.
– Убирайтесь, или я вас сейчас убью! – закричал Мишель совершенно вне себя.
– Осторожнее, князь, осторожнее! – насмешливо произнес Ги, – вы забываете, что мы живем во Франции и принадлежим к одному кругу людей. Так вы можете обращаться только с вашими слугами… Через два часа я пришлю к вам секундантов, они переговорят с вашими, и мы встретимся в другом месте.
– Черт подери! Где хотите, когда хотите и с каким угодно оружием, а пока убирайтесь вон!
Добившись своего, Ги насмешливо поклонился и сказал со злобной усмешкой:
– До скорой приятной встречи!
Князь не ответил и пошел к Жермене, заставив себя улыбаться, чтобы у нее не возникло и тени тревоги.
Жермена, ничего не заподозрив, как обычно ласково встретила его.
В это время барон, спускаясь по лестнице, думал: «Он забыл о десяти тысячах франков!.. Он будет со мной драться, я убью его и получу еще столько же. Выгодное дельце!»
Князь, со своей стороны, думал: «Теперь мне придется драться. Месяц тому назад это меня позабавило бы… Может быть, я даже позволил бы ему убить меня… Но теперь я должен жить, я горячо, страстно люблю самую красивую, самую честную и самую совершенную из женщин. Я буду защищаться! Необходимо скрыть от Жермены все и позаботиться об обеспечении ее жизни на случай, если произойдет несчастье».
Князь пошел в свои комнаты и позвал к себе Владислава.
Дворецкий хотел объяснить хозяину, как все произошло, и попросить прощения, но тот остановил его, сказав:
– Незачем толковать об этом… Произошло, что должно было произойти. Завтра после полудня я, вероятно, буду драться с бароном на дуэли.
– Господи! Это я во всем виноват.
– Молчи и не перебивай меня. Ты поедешь сейчас к Морису Вандолю и привезешь его сюда.
– Это все? Барин…
– Это все, но привези его непременно.
По счастью, Морис Вандоль оказался у себя. Он тут же приехал к другу, и тот сразу ему объяснил:
– У меня вышла дурацкая история с этим кретином Мальтаверном, и я рассчитываю иметь тебя своим секундантом.
– И правильно делаешь, – сказал Морис, крепко пожимая руку. – А кто будет вторым секундантом?
– Мой соотечественник, атташе при посольстве, которого ты наверняка встречал у меня, Серж Роксиков.
– Отлично. А условия дуэли?
– Я оскорбил барона, и право предлагать условия – за ним. Я приму все, что он предложит.
– Значит, дело серьезное?
– Пустяк. Ги ворвался ко мне, несмотря на запрет, и я выпроводил его не совсем вежливо.
– И это все?
– Все! Тебе понятно – я хочу, чтобы Жермену не тревожили. Ее здоровью необходимо спокойствие. Нельзя, чтобы ко мне как прежде заявлялись кому вздумается и в любое время дня и ночи, отчего мой дом превращался в проходной двор… Кстати, для тебя исключение: хочешь повидать мою дорогую больную?
– Благодарю, но только не сегодня. Я должен поскорее встретиться с твоим вторым секундантом.
– Ты прав, ступай, и спасибо тебе от всего сердца, мой друг!
Не прошло и двух часов, как лакей подал князю на подносе две визитные карточки: на одной стояло имя виконта де Франкорвиля, на другой – маркиза де Бежена.
(Ввиду сложившихся обстоятельств князь отменил приказ никого не пропускать.)
Мишель тут же принял двух хлыщей, явившихся с серьезными, подобающими случаю выражениями лиц.
Князь приветствовал их со слегка надменной вежливостью и сказал:
– Господа, догадываюсь о цели вашего визита. Ведь вы прибыли по поручению барона де Мальтаверна?
– Да, князь, – ответил псевдомаркиз. – Наш друг поручил просить у вас сатисфакции[50] в связи с печальной неприятностью, произошедшей между вами.
– Действительно весьма печальной, по крайней мере, в том, что касается меня… – заметил Мишель.
– Этими словами вы подтверждаете согласие на дуэль? – с поспешностью спросил маркиз де Бежен.
Князь добавил:
– Я предоставил все полномочия моим друзьям, господам Морису Вандолю и Сержу Роксикову. Господин
