– Вы в этом уверены?
– Я лично проследил этой ночью и, если бы я не держался строгого правила: никогда не действовать самому, я бы его убил. Надо, чтобы он умер. Проклятый парижанин ловок как бес, если бы не он, остальные давно бы находились в моих руках.
– Мы его уберем, патрон.
– Я на это твердо рассчитываю! Слишком долго он в одиночку нас обставляет. Когда типограф исчезнет, прочие разом угодят к нам. Даю тебе три дня, чтобы его устранить.
– Три дня, идет!
– Надо взять помощника. Пожалуй, подойдет твой старый приятель Брадесанду. Вдвоем удобнее действовать, Брадесанду неплохо работает ножичком. Узнаешь у Андреа, где его найти.
– Значит, вы простили этой стерве проделку в доме Лишамора? Я ждал, что вы отомстите как следует.
– Я простил, но не забыл. Человек по-настоящему сильный не мстит.
– А где я найду Рыжую?
– В бывшем доме князя Березова, там подставным владельцем живет барон де Мальтаверн.
– С вашего разрешения сейчас же туда отправлюсь.
– Ступай, малыш, и выпусти кровь из Бобино. Кстати, почему ты не поселился, как я велел, в доме Березова, когда вернулся из Италии?
– Я не хотел вам говорить, боялся настроить вас против Андреа.
– Почему?
– Рыжая стерва так злобно меня встретила, что я побоялся заикнуться о том доме.
– А Ги?
– Он просто чурка в ее руках, слышит ее ушами и видит ее глазами. Меня почти выставили за дверь.
– Иди и ничего не бойся, я им скажу два слова по телефону, они тебя примут с распростертыми объятиями.
– До свиданья, патрон!
– До свиданья, негодяй! – В устах Мондье это звучало как ласкательное имя.
Бамбош направился к роскошному особняку, откуда князя Березова обманным способом выселили.
Посланец графа подъехал скромно, в наемном экипаже. Его встретил тот самый степенный швейцар, что служил при князе, когда Бамбош был там лакеем.
Увидев, что посетитель нанял дешевого извозчика, швейцар не сообщил в дом, а направил несолидного гостя через двор. Бамбош не стал возражать против столь невежливого поступка, зная, что по телефонному звонку графа будет принят с должным почтением, и подумал только, что Андреа, наверное, настроила всех лакеев против него.
Пересекая пешком двор, Бамбош увидел около конюшни человека, привлекшего его внимание.
Он был одет как конюх – в клетчатый костюм и в английскую шапочку, сдвинутую на ухо; рукава были засучены, и он старательно начищал удила, рядом лежали прочие части лошадиной сбруи.
Бамбош, очень элегантно одетый, с моноклем в глазу и с цветком на отвороте жакета, подойдя близко к усердному трудяге, позвал:
– Брадесанду!
Тот обернулся и от удивления уронил железки.
– Бамбош!
– Я едва узнал тебя в обличье конюха. Тебя, кто водил меня в свет, кто под именем Петера Фога был знаменитым букмекером, красой ипподрома! Тебя, сердечного друга Андреа, заставлявшего ревновать барона де Мальтаверна!
– Да, Бамбош, это я.
– С тобой произошла какая-то беда?
– Все беды вместе!
– Рассказывай.
– Некогда, надо скорей кончать чистку сбруи, не то меня выгонят.
– Кто?
– Мой хозяин, скотина барон.
– Плюнь на все, и пойдем поговорим о деле.
– Я бы рад, да у меня не самые нежные отношения с полицией.
– Что-то новое, черт возьми!
– К сожалению, так, мой дружок.
– Я думал, что Андреа по-прежнему неравнодушна к тебе и ты здесь в неподходящем наряде лишь ради того, чтобы находиться поближе к ней.
– С Андреа все полетело к чертям. Нет больше любви! Вот.
– Говорят, это к счастью, в доказательство чего я тебя отсюда уведу.
– А с Петером Фогом получилась такая история, что я теперь нигде не могу показаться. Я уж не знал, как спасти шкуру, хорошо, Рыжая помогла, говорит: «Послушай, малыш, хотя я не люблю тебя больше, но не хочу, чтобы с моим бывшим любовником произошла беда. Безопаснее всего спрятаться в чьем-нибудь богатом доме. Ги нужен работник на конюшне, я тебя устрою, будешь возиться с лошадьми, а через полгода про тебя забудут. Соглашайся, и чтоб без глупостей!» Вот так и сказала. Положение мое было отчаянное: сидел голодный, прятался по ночлежкам. Это после сладкой-то жизни! Ну я и согласился. Здесь и кров, и пища, и одежда, но Андреа на меня и не смотрит, будто я вовсе не существую. С ума схожу, когда вспоминаю, как она меня любила, ласкала, ни в чем не отказывала! Я так и теперь влюблен. Готов после на гильотину[104] лечь, чтобы с ней хоть ночку поспать! А другой раз хочется ее ножом пырнуть.
– Решительно, ты крепко болен. Но от сильной хвори помогают мощные лекарства. Патрон вернулся и вспомнил о тебе… Знаешь ведь, он большой человек, с ним не пропадешь, вытащит хоть из пасти самого дьявола.
– Раз патрон обо мне заговорил, значит, мои дела поправятся. Что я должен буду делать?
– Прежде всего бросить ерунду, какой ты сейчас занимаешься, и приняться за то, к чему у тебя есть способности.
– А потом?
– Прикончить человека.
– Только на пару с тобой.
– Да, каждый сделает свою половину. Тебя позабавит, когда я скажу, что ухлопать надо того шкета, что нас побил у Лишамора.
– Бобино? Тогда я с тобой! Увидишь, мой нож не заржавел!
– Договорились. Теперь надо рассчитаться с этой скотиной бароном. Пойдем вместе, посмеемся.
Брадесанду, видя уверенность дружка, отбросил сбрую, вымыл в ведре руки и в обуви, испачканной навозом, потопал вслед за Бамбошем в господский дом.
Лакеи, видя, что конюх нагло лезет в хозяйские покои, хохотали исподтишка, предвкушая скандал.
– О ком буду иметь честь доложить? – спросил дежурный лакей.
– Месье виконт де Шамбое и месье Петер Фог.
Андреа и Ги де Мальтаверн вдвоем завтракали.
К удивлению лакея, посетителей приняли без возражений и задержки. Более того, барон и кокотка, казалось, были несколько взволнованы их приходом.
Бамбош двинулся к парочке с протянутой рукой и со словами приветствия:
– Здравствуйте, Ги! Здравствуй, Андреа!
Барон де Мальтаверн, будучи едва знаком с ложным виконтом де Шамбое, вытаращил глаза, когда увидал, что его сопровождает один из здешних конюхов, причем держится с виконтом как равный.
– Здравствуй, Бамбош! Здравствуй, негодник! – сказала Андреа, состроив забавную гримасу при виде старого приятеля. – Снова явился!
– Да, как видишь, – отвечал проходимец и повторил – Здравствуйте, Ги!
