удачей.
Демид, сорок с лишним лет проживший на свете и всякого навидавшийся, прекрасно понял, что синегорец о многом умалчивает, рассказывая о своих приключениях. Хотя прямого вранья себе не позволил — это Демид тоже заметил. Что ж, дорогой выяснится, каков он в службе и в дружбе, а все остальное не имеет значения.
Венедские леса оказались, на взгляд Владигора, довольно-таки реденькими да чистенькими. Ни тебе гнилых болот, ни коварных буераков, ни завалов буреломных. На коне скакать или просто бежать по такому лесу ничуть не труднее, чем в чистом поле. А заблудиться здесь, наверное, даже малый ребенок не сможет.
Старшой не объяснил, далеко ли от побережья пролегает тракт на Преслав. Но Владигор заметил, что они сразу двинулись на юг, и, восстановив в памяти большую карту Братских Княжеств, живо сообразил, что к чему. Скорее всего, Демид говорил о дороге, которая пересекает северную окраину Венедии с запада на восток — от Свеонского залива к Преславу. И до нее, судя по карте, не более одного дня пешего пути.
Демид между тем изредка поглядывал на новичка и вновь убеждался в правильности своего решения. Крепкий парень, быстрый и выносливый. Хотя с места снялись незадолго до полудня, вполне вероятно, что уже к ночи, если синегорец не будет отставать, выйдут на тракт. А отставать он вряд ли будет — вон как ходко бежит.
Но все-таки интересно, кто он, этот Владий? На простолюдина не очень похож: держится гордо, беседу ведет на равных, страха перед незнакомцами не испытывает. Мог бы сойти за дружинного сотника, да больно молод. Не купец, не торговец, не мастеровой — это уж точно.
Не дружинник ли княжеский? Странники сказывали, что Владигор не чурается брать под свое крыло молодых пареньков — и знатных кровей, и простых, — дабы равно обучать их не только ратному делу, но и прочим наукам. Коли так, отчего бы Владию таиться? Может, стыдно ему, что едва не угодил — через молодуху-завлекалочку! — в полон к борейским разбойникам? Нет, без смущения о своей оплошности рассказывал…
И так, и сяк прикидывал Демид, однако ничего путного в голову не приходило. Любая новая догадка после здравого рассуждения вызывала очередные сомнения, ибо Владий никак не укладывался в какую-либо из хорошо знакомых бывалому вояке человеческих ипостасей. Представить же себе, что Владий всего лишь охотник, которому наскучило бродить по лесам и предгорьям, отчего и надумал искать в Мозыне новое дело по душе, — Демид тоже никак не мог.
Оставалось одно: ждать, когда синегорец откроется. Если этого не произойдет по дороге в Преслав, то уж там, в многолюдном и многознающем вольном городе, наверняка выяснится, с кем боги свели Демида на берегу Венедского моря…
9. У костра, под звездами…
Большой и сверкающий, как начищенное медное блюдо, солнечный диск опустился на верхушки деревьев, и в сосновый бор вползли густые вечерние сумерки.
Теперь Владигор бежал из последних сил, но не хотел признаваться в смертельной усталости. Зенон, самый дюжий из воинов Меченого, обратил на это внимание и без лишних слов подсадил синегорца на круп своего коня. Скакун у Зенона был под стать хозяину — словно и не заметил, что ноша прибавилась, по- прежнему рысил уверенно и без малейшей натуги.
Хотя Зенон, конечно же, не забыл, как синегорец утречком кинул его мордой в песок, никакой обиды на Владия он не держал. Чего обижаться-то, коли сам проморгал неожиданный выкрут соперника? А вот попросить Владия при случае показать тот ловкий перехват нужно обязательно — в рукопашном бою всякая новинка может пригодиться.
Владигор, сидя за широкой спиной Зенона, с наслаждением ощущал, как начинают расслабляться натруженные мышцы. Испытывать себя в столь длительных пробежках ему еще не доводилось, и он был доволен, что не сплоховал. Дружинники, впрочем, вели себя так, будто иного от синегорца, назвавшегося охотником, и не ожидали.
Молодой лучник по имени Божан, на морском берегу целивший в грудь незнакомца каленой стрелой, оказался славным пареньком: время от времени по собственной воле соскакивал с лошади и, давая Владигору возможность чуток отдохнуть в седле, бежал рядом.
А вот Родька и Вавила по-прежнему были сердиты — и не скрывали этого. С ними, решил Владигор, надо ухо востро держать. Не упустят случая, ежели что, отплатить обидчику. Ну да боги рассудят!..
В темном бору дважды ухнул филин. Владигор невольно подумал: как там сейчас Филька с княжескими заботами управляется? Правда, было задумано так, что в Поскребе он скажется больным и ничего важного за настоящего князя решать не будет. Но ведь всего-то не предусмотришь, верно? Для ратных дел на западном приграничье, коли нужда возникнет, у поскребского воеводы Анфима и верного друга Ждана сил и разумения предостаточно, об этом можно не тревожиться. Однако на сердце у Владигора все равно было неспокойно.
Зенон вдруг натянул поводья, и конь тут же замер как вкопанный. Всадники остановились, подчинившись тихому свисту Демида. Владигор мягко соскочил на землю, дабы не стать помехой Зенону, и всмотрелся в лесную темень. Сразу стала понятна причина остановки: впереди меж деревьями виднелись отблески костра.
Старшой поднял руку, намереваясь послать кого-то из воинов разведать обстановку, но в этот миг за их спинами прозвучал резкий окрик:
— Не двигайтесь, коли жизнь дорога!
Демид, раздосадованный тем, что его застигли врасплох, дерзко ответил:
— Это кто еще мне, дружинному сотнику, приказывать вздумал? Высунь-ка свою наглую рожу, покуда я не осерчал по-настоящему!
— И где же сотню-то растерял, вояка? — с издевкой поинтересовался невидимый собеседник. Затем потребовал: — Назови свое имя!
Старшой скрипнул зубами. Он понимал, что все преимущества сейчас на стороне тех, кто скрывается за деревьями. Нужно было пораньше кольчуги надеть, не дожидаться ночи, тогда бы другой разговор пошел. Надо же так опростоволоситься! Ведь теперь перебить их стрелами, как глупых куропаток, не составляет труда.
— Имя тебе понадобилось? — решил потянуть время Демид. — Выйди да сам посмотри, с кем дело имеешь. Меня в здешних краях каждая собака знает.
— Неужто и с кобелями обнюхиваешься? — засмеялись в темноте. — Вот не знал за тобой такой привычки!..
Смех неожиданно прервался. Затрещали кусты, кто-то громко охнул, а затем кубарем вылетел на лесную прогалину и беспомощно распластался возле ног вороного коня Демида.
Старшой мгновенно соскочил на землю и приставил меч к горлу лежащего перед ним человека. Тот сразу раскинул руки в стороны, показывая, что в них нет оружия.
— Сдаюсь, Демидушка, сдаюсь! Глянь-ка получше, разве не признаешь?
— Ставр?! — удивился Демид, всматриваясь в кряжистого мужичка с пышными усами и окладистой бородкой. — Так вот кто надо мной изгалялся! Переплут тебе в глотку, недобиток хренов! Какого лешего ты игрища в ночи затеял?
Из темноты неслышно возник синегорец.
— Старшой, он здесь не один. Я еще восьмерых насчитал. Только все они для нас не опасны: вооружены кое-как, не бойцы.
— Глазастый у тебя спутник, — сказал Ставр, поднимаясь на ноги и цепко оглядывая Владигора. — И ловкий, как дикая кошка. Это он меня сюда выбросил. А уж как подобраться сумел, того не знаю… Ты, парень, там дружка моего не зашиб насмерть?
— Скоро очухается, — заверил его Владигор. — Я ведь не знал, кто вы такие — друзья или
