— Да, брат, мы с тобой по-настоящему влипли, — тихо сказал Дорк Бродяге, когда им стали известны новые условия схватки.
— Рано ты запел погребальную песнь, — усмехнулся Бродяга.
Он был совершенно спокоен. Казалось, его интересует лишь меч, который перед выходом на ристалище вручил ему надсмотрщик. Впервые за время своего пребывания на Острове Смерти он держал в руке оружие. И пусть этот меч, на его взгляд, был не очень хорош — коротковат и весьма небрежно заточен, Бродяга вдруг ощутил в себе огромную силу. Он был уверен: час освобождения близок. Откуда взялась эта уверенность, Бродяга не знал. Но он уже привык не знать (слишком многое было скрыто от него за пеленой беспамятства), поэтому предпочитал вслушиваться в себя и доверяться тому внутреннему голосу, который поддерживал его в самые тяжелые дни и ночи и который сейчас твердит ему о близкой свободе.
Над ристалищем протрубил боевой рог, объявляя начало смертельной схватки.
Противники Дорка и Бродяги сразу постарались занять выгодную позицию: одна сцепка встала на западе, другая — на востоке. Таким образом, Бродяге выпало драться с Дурындой и Хряком, самыми опытными и жестокими бойцами на острове.
— Берегись левой руки Хряка, — напомнил Дорк. Бродяга молча кивнул, хотя они стояли теперь спина к спине и Дорк не мог видеть этого кивка. Впрочем, им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга.
Бродяга, опираясь на выставленную вперед левую ногу, опустил меч к правому бедру. Со стороны могло показаться, что синегорец пребывает в некоторой растерянности. Он оглядел скалы и зеленые склоны холмов, безразличным взором окинул зрителей, но даже не шелохнулся, когда Дурында и Хряк стали медленно приближаться к нему. Они медлили, поскольку не раз были свидетелями этой манеры синегорца вести поединок: обманчивое благодушие, а затем каскад молниеносных ударов, парировать которые Лысому Дорку удавалось с большим трудом. Поэтому сейчас они выжидали, отдавая право первой атаки сцепке Угря и Косого.
Так и вышло. Выставив перед собой рогатину, Косой одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от Дорка, а маленький и юркий Угорь скользнул чуть левее, дабы при малейшей возможности ударить сбоку. Дорк увернулся от железных наконечников рогатины, но не успел нанести ответный удар — пришлось защищаться от коварных выпадов Угря.
В то же мгновение Дурында и Хряк ринулись на Бродягу. Однако их расчет на то, что внимание синегорца будет отвлечено схваткой напарника с другими нападавшими, не оправдался. Бродяга и Дорк, стоя спиной друг к другу, действовали столь слаженно, словно у них глаза на затылках выросли! Меч Бродяги мелькал с быстротой молнии, да и Лысый Дорк бился, как всегда, решительно и умело.
После нескольких безуспешных атак обе сцепки были вынуждены отступить. Дорк и Бродяга не преследовали их. Избрав оборонительную тактику, они предпочли спокойно ждать нового нападения. Конечно, при обычном раскладе — двое на двое — Дорк наверняка бы кинулся вслед за отступающим врагом. Но сегодня условия были иными, значит, лучше не рисковать.
Долго ждать не пришлось. Свист и улюлюканье зрителей разъярили Дурынду и Хряка. Неужели какой-то безродный синегорец в одиночку способен противостоять им, крошившим в куски куда более сильных и опытных бойцов? Не бывать этому! Ослепленные злостью, они вновь бросились на Бродягу. Кистень Дурынды со звоном ударился о меч синегорца, и… меч разломился надвое. Отшвырнув бесполезный обломок, Бродяга быстро качнулся в сторону, перехватил руку Дурынды, занесенную для нового удара, и резко дернул на себя. Дурында потерял равновесие — и тут же кулак Бродяги врезался в его квадратную челюсть. Дурында рухнул как подкошенный.
Сколь ни быстро действовал Бродяга, драгоценные мгновения были потеряны. Хряк успел проскочить мимо и вонзил бы меч в спину Дорка, с трудом сдерживающего напор Косого и Угря, если бы не отчаянный прыжок Бродяги. В последний момент синегорец сбил Хряка своим телом. Они покатились по траве, цепи спутались, образовалась общая свалка.
Какое-то время совершенно невозможно было разобраться, кто берет верх в этой кровавой драке. Яростные вопли и громкие стоны смертников, звон оружия и цепей, свист и крики зрителей — все слилось в невообразимую и жуткую какофонию.
Развязка наступила неожиданно. Бродяга, сбросив с себя Хряка, вскочил на ноги. Его глаза гневно сверкали, порывисто вздымалась грудь, из рассеченного лба текла кровь. Наступив ногой на цепь, он крепко схватил ее обеими руками, напрягся и — рванул. Цепь лопнула!
В первый момент никто не понял, что именно произошло. Ни гости, ни обитатели Острова Смерти никогда не видели ничего подобного. Такого просто не могло быть. Ни один человек не в силах разорвать железные оковы! Однако же смертник, прозванный Бродягой, сумел это сделать.
Дурында, Косой и Угорь, напуганные, кажется, больше всех прочих, попытались было отползти подальше от синегорца, но спутанные цепи не дали им этой возможности.
— Он колдун, колдун!.. — забормотал вдруг Дурында, и Косой повторил за ним, тряся головой: — Конечно, колдун. Его нельзя победить, вся его сила — колдовская, нечеловеческая!
— Заткнитесь, ублюдки! — рыкнул на них Лысый Дорк. Он сидел на траве, зажимая ладонью глубокую рану в плече. Кровь сочилась сквозь пальцы.
— Ты ранен, брат? — шагнув к нему, встревоженно спросил Бродяга. Похоже, синегорец сам еще не понимал, что он только что сделал.
— До свадьбы заживет, — усмехнулся Дорк. — Сейчас не обо мне надо беспокоиться. Не видишь разве, какого ты страху на всех нагнал? Виркус тебе этого не простит…
Бродяга поднял с травы меч Дорка и, гордо выпрямившись, огляделся по сторонам. Зрители, потрясенные увиденным, молчали. Стражники пребывали в полной растерянности.
И вдруг среди всеобщего замешательства раздался звонкий, веселый смех. Смеялась аквитанская принцесса.
— Молодец Бродяга! — громко выкрикнула она. — Только так и должен действовать свободный человек!
7. Принцесса пиратов
Виркус, наконец-то придя в себя, вскочил с лавки и замахал руками:
— Правила поединка нарушены! Стража, взять мерзавца!..
Сразу не менее десятка надсмотрщиков ринулись к синегорцу, однако, встретив его пронзительный взгляд, замерли и даже мечи опустили. Бродяга, словно все происходящее его меньше всего касалось, склонился над своим напарником и, что-то прошептав, положил ладони на кровавую рану. Даже гости Острова Смерти увидели, как свело судорогой тело Лысого Дорка, но через несколько мгновений его плечо, отертое от крови ладонями Бродяги, перестало кровоточить!
— Да ведь он колдун!.. — испуганно выдохнул Виркус. — Принцесса, нам лучше уйти отсюда. Стража, конечно, наведет здесь порядок, но это потребует некоторого времени.
Он взглянул на тропу, ведущую к тоннелю, будто желая убедиться, что она никуда не исчезла, и остолбенел. По склону холма к ристалищу бежали вооруженные люди. Их было не менее двух дюжин, однако они не имели никакого отношения к островной страже.
— Проклятье, что происходит?! Откуда…
Виркус не успел договорить: узкий длинный стилет уперся ему в грудь. Стилет держала в руке аквитанская принцесса Тельма.
— Если не будешь делать глупостей, — очаровательно улыбаясь, произнесла принцесса, — останешься жив.
Она скинула свою долгополую накидку, и Виркусу стало ясно, почему принцесса так старательно в нее куталась. Накидка скрывала мужское одеяние, столь не свойственное знатным дамам: черные кожаные штаны, подпоясанные широким ремнем с ножнами для стилета.
