— Ты спасешь ее… — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнесла принцесса.
Бродяга опустился на колени перед бездыханной Урсулой, положил ладони на ее лоб. Пираты молча окружили их, ждали… Они знали, что только чудо способно вернуть Урсулу к жизни, и они надеялись на чудо. Увы, чуда не произошло.
Бродяга поднялся, избегая взгляда принцессы, и отрицательно покачал головой. Агния молча повернулась, шагнула в светелку. Здесь силы покинули ее и она упала без чувств. Ронг бросился к своей госпоже, но Бродяга жестом остановил его, накрыл Агнию легким плащом и вышел на палубу.
— Сейчас принцессе ничего не грозит, — громко сказал он, — Однако нельзя терять времени. Нужно как можно скорее добраться к Гремучей Горе.
— Это слишком опасно! — заволновались пираты. — Оттуда никто не возвращался живым!..
Бродяга подошел к мертвой Урсуле, выдернул нож из ее груди, осмотрел рукоятку и швырнул под ноги пиратам.
— На этом ноже метка — рогатый череп!.. Урсула не подозревала никого из вас, но знала, что когда- нибудь ее убьет рогатый мертвец…
— Откуда она могла знать? — крикнули из толпы. — Что за чушь?!
Бродяга поднял руку, призывая пиратов к спокойствию:
— Вам хорошо известно, что Урсула была верной подругой принцессы и отважной женщиной. А еще… Об этом я узнал только сегодня: она, как и ее мать, была ведуньей. Однажды мать Урсулы встретила чужеземца, выброшенного бурей на пустынный берег. По законам племени его ждала смерть на жертвенном костре, но она помогла ему спастись. Когда сородичи узнали об этом, ей самой пришлось бежать с острова. Вскоре родилась Урсула… Через несколько лет мать погибла, а Урсула оказалась среди пленниц Варик- Сонга.
— Говори короче, Бродяга, — прервал его Ронг. — К чему ты клонишь?
— Урсула знала, что погибнет, если решится ступить на берег родного острова. Она рассказала мне, что недавно ей было видение: рогатый мертвец, — он указал на нож Акмада, — настигает ее и Агнию, предоставляя ей самой сделать выбор… И Урсула сделала выбор у вас на глазах, отдав свою жизнь за принцессу. Неужели вы…
Ронг не дал ему договорить. Обернувшись к пиратам, он крикнул:
— Гребцы, на весла! Кормчий, идем на запад, к острову Гремучей Горы. Да помогут нам боги!
Поздним вечером Ронг вошел в светелку, где рядом с беспокойно спящей принцессой сидел Бродяга.
— Бывшие смертники отказались плыть к острову, — сказал он, присаживаясь рядом. — Только один согласился.
— Лысый Дорк?
— Да, — кивнул Ронг. — Он перешел на «Зверолова». Других мы не стали удерживать. Их драккар, если все будет нормально, через два дня подойдет к устью реки Эридань. Остальное не наша забота.
— Сколько у нас людей?
— Три дюжины на «Единороге» и две с половиной на «Зверолове». Маловато, чтобы рассчитывать на успех. Верно?
Бродяга не ответил. Вздохнув, Ронг встал, шагнул к выходу, однако на пороге обернулся и спросил:
— Ты сказал, что я напрасно встрял в твою схватку с Акмадом. Почему?
Бродяга поднял глаза. Взгляд его был усталым и отрешенным.
— Я хотел взять Акмада живым.
— Зачем? — удивился Ронг. — Разве предатель не заслуживал смерти?
— Он заслужил десять смертей. Но прежде чем казнить его, я должен был выяснить, чья воля им управляла.
— Ты ведь сам объяснил нам, что все дело в древнем проклятии.
— Боюсь, Ронг, не все так просто… Слишком много совпадений. Дело в том, что я и раньше видел скорпиона, задолго до того, как мы нашли тайник Виркуса.
— И на чьей же спине была эта мерзкая отметина? — заинтересовался Ронг.
— Не на спине. Золотой браслет с изображением скорпиона был на руке колдуна, с которым я столкнулся в Синегорье. Теперь я отчетливо его помню… Но зачем колдуну понадобилось меня похищать? И что помешало ему в последний момент?
— Н-да, странные дела, — согласился Ронг. — Кто же ты есть, парень, если вокруг тебя такое творится?
Бродяга взглянул на него и негромко сказал:
— Синегорский князь Владигор.
Ронг присвистнул, затем хлопнул себя по лбу:
— Вот балбес! Как я сразу не сообразил? Ведь земля слухами полнится: мол, князь Владигор где-то запропал, больше года в Синегорье нос не кажет. И тайные сыскари повсюду шастают, расспрашивают людей о могучем синегорце с русыми волосами и голубыми глазами!.. Я, правда, тебя немного другим себе представлял — постарше да в плечах пошире. Ан все равно должен был догадаться — по тому, как бьешься славно, по чародейским твоим выкрутасам, по манерам княжеским. Чего же ты раньше молчал?
— Сам не помнил своего имени, память отшибло, — вздохнул Владигор. — А когда нашел живую воду… В общем, хотел все хорошенько обдумать, чтобы новых ошибок не сделать.
Такое объяснение вполне удовлетворило пирата. Узнав, с кем имеет дело, он заметно повеселел. О князе Владигоре много разного говорили — и доброго, и не очень, однако доподлинно было известно, что он, несмотря на свою молодость, еще не проигрывал ни одного сражения.
— Ну, теперь у меня камень с души свалился, — сказал Ронг. — А то ведь считал, что на верную погибель плывем: от черных дикарей еще никто живым не уходил.
— Что же изменилось? — вскинул бровь синегорец.
— Ой, не хитри, князь! — Ронг улыбнулся. — Всякому ведомо: если князь Владигор чего задумал, обязательно своего добьется. То ли чародеи помогают, то ли княжеский бог Перун, то ли еще какая сила неведомая — судить не берусь. Но о том, как ты с самим Триглавом разделался, в народе уже былины складывают.
Ронг почесал затылок, чуть замялся и все-таки спросил:
— Скажи, князь, на Гремучую Гору ты только ради принцессы Агнии плывешь или, может, есть еще какой умысел?
Недолго помолчав, Владигор ответил:
— Агния, сама того не ведая, помогла мне вернуть имя. Разве не должен я, хотя бы в благодарность за это, защитить ее от козней древних колдунов? Однако ты прав, есть и другая причина. Да вот сам ее пока разобрать не могу… Еще утром лишь об одном мечтал: сойти на берег и поспешить в Синегорье. А сейчас мне почему-то кажется, что дорога к дому лежит именно через Гремучую Гору.
— Мудрено говоришь, — покачал головой Ронг. — Но, с другой стороны, у кельтов слышал я такую поговорку: «Тысячи дорог уводят от цели, и лишь одна-единственная ведет к ней». Будем надеяться, что чутье и на сей раз тебя не обманывает.
Ронг резко повернулся и вышел из светелки. Владигор задумчиво посмотрел ему вслед. Возникло странное ощущение, что в словах Ронга о единственной дороге скрыт какой-то намек, и намек не слишком добрый. Князь тряхнул головой, словно желая поскорее избавиться от неприятных мыслей. Все дело, конечно, в усталости. Ронг — славный малый, и подозревать его попросту не в чем.
4. Остров Гремучей Горы
Чернокожие обитатели острова, соплеменники бедняжки Урсулы, называли себя
