мгновением раньше пират, скрывавшийся за дверью, почуял неладное и успел скрыться за углом пристройки. Бродяга заметил только его широкую спину, обтянутую курткой из воловьей кожи.
— Нас подслушивали, — сказал он Урсуле. Та безразлично пожала плечами — дескать, это теперь не имеет значения.
Бродяга плотно закрыл дверь и вновь опустился на ковер рядом с принцессой. Затем твердым голосом произнес:
— Расскажи мне о твоем родном острове, Урсула.
3. Возвращенное имя
В полдень Урсула позвала к принцессе Ронга — одного из тех, кто вместе с Роальдом семь лет назад поднял бунт на аквитанских золотых копях и кому Агния доверяла безоговорочно.
Ронг, войдя в светелку, был поражен изменившимся видом своей госпожи. Как и большинство пиратов, он был уверен, что недавний случай на палубе — всего лишь обморок, вызванный каким-нибудь пустячным женским недомоганием. Однако теперь ему стало ясно, что принцесса захворала весьма серьезно. Бледная, с темными кругами возле глаз, совершенно обессиленная, она неподвижно лежала на подушках и была не в состоянии хотя бы легким кивком головы поздороваться с Ронгом.
Разбойник опустился перед ней на колени. Глаза принцессы потеплели, губы дрогнули в попытке улыбнуться.
— Что с тобой, моя госпожа? — с искренней болью в голосе спросил Ронг. — Чем я могу помочь тебе?
— Принцесса тяжко занедужила, Ронг, — ответила вместо Агнии Урсула. — Чтобы спасти ее, драккары должны немедленно повернуть на запад и как можно скорее плыть к острову Гремучей Горы. Там находится снадобье, которое исцелит Агнию.
— К острову Гремучей Горы? — удивился Ронг. — Но это же равносильно гибели! Всякий, кто осмеливался ступить на сей остров, находил там свою смерть. Да ведь ты лучше всех знаешь, что делают твои соплеменники с пришельцами!
— Знаю, — со вздохом ответила Урсула. — Но если мы не достанем
Некоторое время Ронг молчал, затем, словно не видя Бродягу, сидевшего возле Агнии, жестко спросил:
— Какое отношение к болезни принцессы имеет синегорец?
— Никакого, — сказала Урсула. — Во всем виновата золотая корона, на ней лежит проклятие древнего племени.
— Вот как? — Ронг недоверчиво взглянул на Урсулу. — Это тебе синегорец объяснил?
— Да, — подтвердила Урсула. — Если бы он не вмешался, все могло обернуться еще хуже.
— Вот как… — повторил Ронг. И выражение лица, с которым он произнес два этих коротких слова, не предвещало ничего хорошего.
В наступившей тишине вдруг прозвучал едва слышный, прерывающийся голос принцессы:
— Это правда… Верь ему, Ронг. Сделай так… как он скажет… Теперь он князь… князь пиратов… Я… Я так хочу… Ты меня понял?..
— Да, я все понял, моя госпожа! — торопливо сказал Ронг. — Не беспокойся ни о чем. Все сделаю как нужно.
Агния устало закрыла глаза. Урсула склонилась над ней, обтерла влажной тряпицей изможденное лицо, поправила подушку.
Ронг поднялся с колен, повернулся к Бродяге:
— Эта проклятая корона любого человека так сшибает?
— Может быть, не так сильно и не сразу, — ответил Бродяга. — На принцессу, ты сам видел, почти мгновенно подействовала. А на крепкого мужика, наверно, больше времени уйдет.
— Н-да. — Ронг озабоченно поскреб затылок.
— Что-нибудь случилось? — догадался Бродяга. — Еще кто-то надевал золотую корону?!
— Может, и надевал, не знаю… Ее Акмад забрал. Он сейчас людей против тебя баламутит. Уж больно злобствует, давненько его не видел таким… Боюсь, что многие согласны с Акмадом: ты чужак, и принцесса занедужила после того, как провела с тобой ночь.
— И об этом уже всем известно, — криво усмехнулся Бродяга.
— Хватит языками чесать! — вмешалась Урсула. — У нас нет времени, неужели не ясно?
— Ясно, — кивнул Ронг. — Мы немедленно поворачиваем на запад.
Но сказать было проще, чем сделать. Бродяга понял это, когда вскоре после ухода Ронга услышал возмущенные крики собравшихся на палубе пиратов.
Он сунул за пояс кинжал, взял меч и, взглянув на принцессу (она вновь пришла в сознание и пыталась самостоятельно пить целебный травяной отвар, приготовленный Урсулой), решительно шагнул за порог.
Морские разбойники встретили его появление громкой руганью.
— Эй, щенок, ты что о себе возомнил?!
— Опять в кандалы захотел?
— Отправить его за борт — пусть плавать учится!
— Да кто он такой, Переплут ему в глотку!..
Бродяга окинул взглядом толпу (не меньше двух десятков разъяренных громил, каждый из которых не побоится выйти с рогатиной на медведя) и сразу увидел Акмада. Тот не прятался за чужими спинами, однако и в первые ряды не рвался. Рядом с ним молчаливо стояли двое, немногим уступающие Акмаду в ширине плеч и крепости мускулов.
Ронг вышел на середину палубы и обратился к своим собратьям:
— Хватит орать! Или запамятовали, чем мой кулак пахнет? Особо забывчивым могу напомнить.
Крики постепенно стихли.
— И еще хочу вам напомнить, дурачье, — продолжил Ронг. — Пять лет назад вы признали Агнию своей принцессой, ибо этого захотел Однорукий Ро. Верно? Сегодня принцесса Агния пожелала, чтобы вы признали синегорца своим князем. На мой взгляд, все по закону. Кто не согласен?
— Несогласных много, Ронг, — ответил ему Акмад. — Еще больше причин для несогласия.
— Не говори за всех, за себя отвечай, — сердито сказал Ронг.
— Отвечу, — ухмыльнулся Акмад. — По нашим законам всякий, кто не согласен с решением о передаче власти новому вожаку, имеет право забрать свою долю и покинуть ватагу, так?
— Так, — нахмурившись, согласился Ронг. — И ты, вероятно, нацелился заполучить золотую корону. А ведь знаешь, сукин сын, что на ней лежит проклятие древних.
— Чепуха! — рассмеялся Акмад. — Вы оба, ты и грязный раб, пытаетесь нас одурачить глупыми россказнями о проклятиях, чтобы захватить власть над нами, вольными пиратами! Я надевал эту корону — и что? Разве лишился мозгов? Занедужил? Что скажете, братцы, похож я на болезного?
Злобно-веселые крики разбойников были весьма красноречивым ответом на его слова. Ронг явно проигрывал в этом споре, и Акмад решил закрепить свой успех.
— Не корона виновата в недуге принцессы, — крикнул он, возбуждая толпу. — Во всем синегорец повинен! Многие из вас видели, что устроил он на ристалище. Разве простому смертному такое по силам? На такое лишь колдун способен! И тем же черным колдовством он охмурил нашу принцессу — подчинил, гад, своим желаниям!
Акмад шагнул вперед и, усмиряя ватагу, поднял руку. Затем повернулся к Ронгу:
— Теперь ты понял, что я говорю не только от своего имени? Никто из них не верит тебе, синегорскому прихвостню!
— Мои слова подтвердит Урсула, — сказал Ронг. — Или вы считаете, что она тоже околдована
