дискутировали – спьяну это кто-то кинул чинарик или виной всему мафия. Столь изящного логического выверта Мазур поначалу не понял, но тему сразу же подхватили еще несколько тиксонцев, наперебой высказывая сногсшибательные гипотезы о складе боеприпасов, устроенном в гостинице покойным Нептуном. Заодно какой-то обтрепыш помянул и «евоную сеструху, которая там всей мафией заправляла».
Наконец справа послышался душераздирающий вой, какой-то словно бы надтреснутый, и к гостинице подлетели две пожарные машины. Былые кумиры кухарок в неуклюжих брезентовых балахонах потянули шланг в вестибюль, подкатила третья машина, с лестницей, каковую и стали в темпе выдвигать к дымящему окну.
– Нормально получилось, – сказал Кацуба, выбираясь из толпы. – Ну, поехали на кораблик…
…Когда-то, не так уж давно, в порту наверняка поддерживалась соответствующая дисциплина, но эти славные года отошли в прошлое. Железные ворота оказались не просто распахнутыми настежь – полное впечатление, успели приржаветь в такой позиции. В серой бетонной будочке сидел кто-то, но навстречу не вышел, и «газик» Кацубы медленно проехал на территорию, так и не подвергшись хотя бы видимости проверки.
Они ехали мимо пустых причалов, мимо четырехлапых кранов, выглядевших брошенными и забытыми. Валялось ржавое железо, черные вскрытые бочки, разнообразный хлам, иногда попадались лениво плетущиеся неизвестно куда люди.
– Там в парочке мест стена вообще обвалилась, видел? – сказал Кацуба, пугнув клаксоном желтую худую собаку. – Заходи, кто хочешь… Во-он в той стороне еще сохраняется что-то похожее на инфраструктуру – там иногда туристские теплоходы швартуются. А так – сюрреалистическая картинка «Лондон после того, как все марсиане передохли»…
Мазур молчал. Солдата они увидели издали – высокий парень в пятнистом, с автоматом на плече прохаживался у трапа «Морской звезды», пришвартованной рядом с неказистым рыболовным сейнером, тихим и безлюдным. На голове у автоматчика красовалась лихо заломленная пограничная фуражка. Тут же, поблизости, стоял военный ГАЗ-66 с брезентовым верхом.
– Интересное кино, – присвистнул Кацуба. – Только этого и не хватало для полного счастья…
– Что делать будем?
– А что тут делать, если мы мирные ученые и идем на работу? – дернул плечом Кацуба. – Ничего, на Ильича надеяться можно – не подбросят туда кило гашиша или там автоматик с патронами…
Они вылезли и с независимым видом направились к трапу. Часовой мгновенно подобрался:
– Стоять!
– А в чем дело? – простецки округлил глаза Кацуба. – Это наш корабль, мы работать идем…
– Стойте, где стоите, – распорядился часовой, отнюдь не похожий на раздолбая. – Документы есть?
– Да все карманы набиты, – заверил Кацуба. – Слушай, парень, мы здешние…
– Стоять, – заявил сержант тоном, не допускающим пререканий, для вящего убеждения перевесил автомат на грудь.
Вытащил свисток и дал две пронзительных трели. Подождал, засвистел снова. Звонко распахнулась железная дверь ходовой рубки, на палубу, пригибаясь, выбрался высоченный офицер.
– Что такое?
– Двое хотят пройти, тарищ капитан! – доложил часовой. – Говорят, с корабля…
Капитан журавлиными шагами спустился по трапу – привычно спустился, ловко, отметил Мазур, – протянул руку:
– Документы. – Вскинул глаза на одного, на второго, сличая оригиналы с фотографиями. Вернул. – С какой целью идете на судно?
– У нас, знаете ли, плановый выход в море, – заявил Кацуба, гордо вздернув бороденку, всем своим видом показывая, насколько он возмущен произволом. – Для очередного погружения. Начальство ваше должно быть прекрасно осведомлено… а собственно, что это за налет?
– Проверка, – поправил долговязый. Сделал движение, словно собрался козырнуть, но почти сразу передумал. – Капитан Величко. Имею указания произвести проверку судна.
– Ну как же, как же! – воинственно насел на него Кацуба. – А тот героин, что в спасательных кругах, уже нашли? Или только нелегальных китайцев из трюма вытащили?
Капитан посмотрел на него с усталой брезгливостью, махнул часовому:
– Пропусти. – И придержал Мазура. – Можно с вами немного поговорить?
– Да пожалуйста, – пожал плечами Мазур, проводил взглядом Кацубу, поднял воротник – с моря тянуло сырым ветром.
– Насколько я знаю, это вы нашли труп аквалангиста?
– Мы.
– С вашим напарником я уже говорил. Нервничает ваш напарник, весь дерганый…
– Ну, не каждый день на такое натыкаешься… – сказал Мазур. – Понервничал парень, бывает.
– А вы спокойны?
– Меня это тоже неприятно поразило, – сказал Мазур. – Только напарник впервые с таким сталкивается, а мне уже случалось… Профессия такая. Насмотрелся всякого.
– И как это вам удалось? При первом погружении, на дне…
– Я осматривал дно по секторам, – сказал Мазур, свято придерживаясь сочиненной Кацубой легенды. – Знаете, как это делается? Нет? На дно опускается груз, к которому прикреплен длинный трос с отметками, отвечающими определенному метражу. Берешь его в руку и плаваешь по кругу. Потом переходишь к следующей отметке, продолжаешь…
– Я примерно представляю.
– В таком случае… Что вы, собственно, от меня хотите?
– Давно работаете под водой?
– Двенадцать лет, – сказал Мазур, назвав ту цифру, что и стояла в его документах.
– Как вы лично относитесь к указанной в акте причине смерти?
– Я же все уже написал, – сказал Мазур. – Поранился обо что-то, не заметил кровотечения, запаниковал…
– Да, я помню. Вы так и считаете?
– Но я же написал…
Мазур никак не мог понять, чего собеседник добивается. И откровенно замкнулся.
– Написали, – кивнул капитан. – Вот только получается нестыковочка, знаете ли. В указанной вами точке – твердое, каменистое дно с выходами скального грунта…
– Ну, – сказал Мазур, решив быть предельно неконтактным.
– Между тем при тщательном исследовании обнаружились весьма любопытные вещи. И в легких, и в ране, и на гидрокостюме присутствуют совершенно нетипичные для скального дна частицы. Древесная пыль, причем дерево очень старое, эксперт утверждает, что его возраст – несколько десятков лет, так что это, собственно, труха. Микроскопические частицы ржавчины…
– Что-то я вас не очень понимаю.
– Вы уверены, что обнаружили труп именно там, где… В точке с теми координатами, что указаны в акте?
– Я под водой не пью, – сухо сказал Мазур. – Трудненько хлебать спиртное, будучи в акваланге, можете мне поверить на слово. А поскольку был трезвый, перепутать не мог.
«Однако, – подумал он. – Исследования микрочастиц – крепенько же они подсуетились. Конечно же, все это попало в легкие и на костюм в каютах „Веры“, тут и гадать нечего. Как говаривал то ли Ришелье, то ли д’Артаньян, интрига завязывается…»
– Совершенно не представляю, чем могу быть вам полезен, – сказал он, глядя в глаза долговязому. – Все было так, как написано в акте. Я вас, честно говоря, не понимаю…
Они какое-то время мерились взглядами, причем Мазур чувствовал себя премерзко – свой человек, практически моряк…
– Ладно, идите, – сказал капитан, не скрывая неприязни. – Не смею задерживать… Кашин, пропусти.
