– А может, еще побрыкаемся? Ну-ка, подальше оба! Ты, руки со стола! И все трое – три шага назад!
Степан Ильич, не выпуская изо рта трубочки, медленно отвел руку от своего пистолета. Мазур, переглянувшись с Кацубой, отступил. Хорошо еще, Даша не шелохнулась, замерла с каменным лицом, чуть побледнев.
– Я ведь ее хлопну, – сказал Котельников.
– Милый мой, – отозвался Кацуба, не шевелясь. – А не упускаешь ли ты парочку важных аспектов? Во- первых, она мне не мать, не сестра и не любовница, и уж тем более – не из команды. Во-вторых, как только ты ее хлопнешь, моментально лишишься единственного козыря. В любом случае останешься со мной один на один. А это чревато, не находишь? Так что отпусти девочку, и пару крупных неприятностей я из списка вычеркну…
– А как насчет
– Ну ты же сам понимаешь – отмену
– Тогда и разговора не получится.
Кацуба усмехнулся:
– Гоша, это ж не самолет, его в Турцию не угонишь… Как в анекдоте – куда ж ты, нахрен, денешься? Это даже и не «Куин Элизабет»…
– Ты тоже один немаловажный аспект упускаешь, – сообщил Котельников. – Эта рыжая – человек известный и заметный. Если вы вернетесь в город и привезете ее с пулей в башке, работать вам станет невозможно. При любых вариантах. Все полетит к черту. Так что давай договариваться.
– Ну, и что ты предлагаешь? – невозмутимо спросил Кацуба.
– Возьми карту со стола, Ильич, – распорядился напряженно замерший Котельников. – Только сначала вынь трубочку изо рта, да этой трубочкой пистолет на пол и сбрось… Так. Возьми карту. Сунь под нос рулевому. Ты, длинный, хорошо разбираешься в том, что видишь?
Рулевой поднял глаза на старпома, ожидая приказа. И, после того, как Степан Ильич кивнул, сухо ответил:
– Разбираюсь.
– Островок, помеченный цифрами, видишь? Пятьдесят два дробь сто двадцать три?
Рулевой угрюмо сообщил, что видит.
– Вот и ладушки, – с нервным смешком сказал Котельников. – Ильич, подойди к ручкам и подай в машинное «полный вперед». А ты, детинушка, правь прямо к острову. Тут не так уж и далеко. Там и разойдемся. По-хорошему.
– Ага, – сказал Кацуба. – Там тебя ждет подводная лодка, и уплывешь прямиком на Гавайские острова…
– Ну, это мое дело, что будет дальше… – Он сильнее прижал дуло к Дашиному виску. – Ребята, мне терять абсолютно нечего… пожалейте девку, или лучше – самих себя…
– Выполняйте, – после короткой паузы приказал Кацуба.
Старпом медленно приблизился к машинному телеграфу, резко перекинул рукоятки. «Морская звезда» меняла курс, разворачиваясь градусов на двадцать к норду.
– Стойте спокойно, – сквозь зубы процедил Кацуба, глянув на Дашу.
– Она и так стоит, – нервно усмехнулся Котельников. – Она не дура, давно взвесила шансы…
Трах!
Рассуждать было и некогда, Мазур, едва услышав хлопок и звон разбитого стекла, резко присел на корточки, успел увидеть, как пистолет в руке Котельникова взлетел вверх словно бы сам по себе, подброшенный неведомой силой. А в следующий миг – новый хлопок, Котельникова швырнуло к стене, на которой его голова оставила разлапистое темно-алое пятно, и он пополз вниз, согнувшись по-неживому…
Кацуба опередил. Нырнул руками вперед, приземляясь, успел вцепиться в Дашу и отбросить ее в сторону, перекатившись по полу, вместе с ней.
И воцарилась немая сцена. Матрос, державший обеими руками пистолет, так и стоял, просунувшись в разбитое окно. Старпом замер с трубочкой в руке. Мазур медленно выпрямлялся.
– Истерика будет, или лучше заранее хлопнуть по мордахе? – поинтересовался Кацуба.
Даша сердито отпихнула его, встала. Руки у нее легонько подрагивали, но признаков грядущей истерики что-то не замечалось. Твердая девка, оценил Мазур. Посмотрел на мертвеца – все верно, наповал…
Кацуба осматривал пистолет Котельникова с покореженным стволом, покачивая головой, выдыхая сквозь зубы, подошел к матросу, долго разглядывал его, потом спросил:
– Антитеррористическая подготовка?
Тот кивнул.
– Что ж ты наделал, сокол мой ясный? – в голосе Кацубы звучала неподдельная печаль. – Без языка меня оставил…
– Извините, товарищ майор, ситуация…
– Ладно, – убитым тоном сказал Кацуба. – Пушку хоть убери, если с погранца пялятся в оптику, черт-те что подумают, еще на борт опять полезут… Не было языка, и это не язык… Степан Ильич, распорядитесь в темпе, чтобы спровадили за борт усопшего. Да так, чтобы не всплыл в обозримом будущем. И курс, конечно, меняйте, ложитесь на прежний.
– Подождите, – резко сказала Даша. – Вы что, в самом деле….
– Ага, – как ни в чем не бывало сказал Кацуба. – На берегу, собственно, и не знают, что он поплыл с нами, сие открывает простор для комбинаций.
– Но…
– Все я понимаю, – ласково сказал Кацуба. – Вы у нас служитель закона, вам непременно нужно все обставить протоколами и формальностями. Но я, я-то, Дарья Андреевна, себе такой роскоши позволить не могу. Это наш кадр, хоть и скурвившийся, и разбирательство будет чисто внутреннее. Не столько из желания оставить сор в избе, сколько из голого расчета – пусть пока думают, что он где-то в городе. Это мне дает время. И я вас умоляю – не надо глупостей с извлечением табельного оружия, цитированием Уголовного кодекса… Вы тут одна. При нужде не убоюсь приказать, чтобы вас скрутили и подержали взаперти. Межведомственные склоки меня не особо и волнуют. У меня своя задача, свое начальство, свои приказы. И, кстати, на вашем месте я бы вовсе не упоминал на берегу об этом печальном инциденте. Мы, знаете, дружненько от всего отопремся. А усопший будет лежать на дне в точке, которую вы не знаете, так что никто вам не поверит, лишь на посмешище себя выставите… Не смотрите на меня так своими трехдюймовыми глазищами. Я вас тоже люблю и обожаю. Но на службе, извините, руководствуюсь только собственной выгодой. Ну? Вы же умница, все быстренько прикинули. Никто вас не перевербовывает, всего- навсего предлагают смириться с очевидной истиной: все происшедшее вам привиделось. Так, и только так. Обдумали?
Мазур видел, что в глазах у нее пляшут злые чертенята. Но, видимо, и в самом деле успела все обдумать. Отвернулась, отошла к окну, спросила сердито:
– Почему ему непременно нужно было на тот остров?
– Хоть убейте, не знаю, – сказал Кацуба, всем видом и тоном демонстрируя дружелюбие. – Это-то и интригует. Паршивенькая скала, безымянная даже, обозначена цифрами… – и тихонько рассмеялся. – Гордая вы девушка, Дарья Андреевна. Готов спорить на что угодно, умираете от желания предпринять исследовательскую экспедицию на тот островок?
– Возможно.
– Не «возможно», а точно. Но, я подозреваю, нет в вашем распоряжении таких возможностей. Можно, конечно, раздобыть катер, посадить туда парочку сержантов, поплыть с ними… Но вы уверены, что они оттуда вернутся? Что вы сами оттуда вернетесь? Я к вашей конторе отношусь, в общем, лояльно, но все здесь происходящее вам пока не по зубам – при тех убогих возможностях, которыми располагаете в Тиксоне…
– Куда вы клоните? – сухо спросила она.
– Помилуйте, никуда я не клоню, – рассмеялся Кацуба. – Ради ваших прекрасных глаз готов на многое. В
