– Из местного Интернет-кафе, – моментально ответил Гвоздь. – Так что проследить невозможно. Пришел человек, постучал по клавишам, и растворился в безвестности, и никто его, конечно же, не вздумал запоминать...
– Но это ведь след, – сказал Мазур. – Те, кому контракт не по вкусу... вернее, не по вкусу то, что именно вам он достался...
– Да кто же спорит, что это след? – хмыкнул Гвоздь. – Но я же вам объясняю: следов нет. Мне просто
– Послушайте! – сказал Мазур насколько мог убедительно. – В одном пункте вы крупно ошибаетесь... Я – не разведчик, понимаете? Мне почти не приходилось заниматься розыском, следствием и тому подобной детективной дедукцией. Я – боевик, ясно вам? Спецназ. Это означает, что я умею убивать, взрывать, ставить мины, снимать мины, проникать на объекты и защищать их от проникновения... Я – военный, а не следователь. Я попросту не умею, и потому...
– Кирилл Степанович! – прервал Гвоздь непререкаемым тоном. – Давайте без этих... танцев. Считайте, что я всего этого не слышал. Задача поставлена четко и недвусмысленно: у вас есть две недели, чтобы отыскать того, кто все это затеял. Дальнейшее – не ваша забота, вы-то можете убираться на все четыре стороны... Понятно? Больше никаких дискуссий. Либо вы беретесь за работу, либо события разворачиваются по тому прискорбному варианту, который я вам в начале разговора обрисовал. И – шутки в сторону. Может быть, я чего-то не понимаю, но что такое ваша контора, какие дела вы там крутили четверть века, просекаю отлично. Мне о вас самым подробным образом рассказали те, кто прекрасно вас знает... Как, по-вашему, мы заранее о вас знали? Нет уж, я прекрасно понимаю, что за подарок мне судьба послала...
– Но давайте все же...
– Господин адмирал! – В голосе собеседника появился металл. – Я, кажется, все подробно изложил? Берите папку, идите и работайте. Быть может, вы свою собственную шкуру и в грош не ставите, но девочку вашу, мне сердце подсказывает, постараетесь вытащить... – и он сделал гримасу, которая, надо полагать, означала теплую, ободряющую улыбку: – Кирилл Степанович, стыдно! Вы же – твердый профессионал, что ж шарахаетесь от простого дела, как глупая пятиклассница от минета? За работу, за работу! Как у нас говорят: раньше сядешь – раньше выйдешь!
Мазур понимал, что протестовать бесполезно, что никакие объяснения в расчет приняты не будут – да и не дадут их высказать.
– Хорошо, – сказал он, вставая и придвигая к себе черную папку. – Но я ничего не могу гарантировать...
– А придется, Кирилл Степанович, – мягко сказал Гвоздь. – Как в том пошлом анекдоте. А придется. Потому что нет у нас с вами других вариантов, кроме тех двух...
Глава шестая
Как гибнут люди в Шантарске
Пузатая бутылка французской минеральной воды бесшумно опустилась на столик рядом с его локтем.
– Благодарю, – сказал Мазур, не поднимая глаз от бумаг.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
– Вы только распорядитесь... – и узкая ладошка мимолетно коснулась его щеки. – Всецело к вашим услугам...
– Шагай, прелестное дитя, – сказал Мазур. – Свободна пока.
Очаровательная горничная по имени Ксюша тихонечко хмыкнула и танцующей походочкой прошествовала к выходу – Мазур поневоле проводил ее взглядом, поскольку черное платьице в обтяжку ножек не скрывало нисколько, а достоинства фигурки подчеркивало максимально. Увы, однозначные мужские рефлексы – понятие неистребимое. Даже в столь пиковой ситуации...
Он налил полстакана слабо шипевшей минералки, залпом выпил. В который раз взял с колен четыре фотографии, держа их, словно игральные карты.
Четыре физиономии, три мужских и одна женская, не отмеченные ни печатью порочных наклонностей, ни теми патологическими чертами, о которых столько распространялся старина Ломброзо, относительно коего до сих пор неизвестно: был ли он шарлатаном или провидцем... Обычные, где-то даже приятные деловые люди...
Которых прикончили одного за другим – красиво прикончили, можно бы выразиться, с профессиональным цинизмом. Хватко, дерзко, не оставив следов.
Номер Первый. Выстрел в основание черепа, один-единственный, на лестнице в роскошном новорусском доме. Пистолет остался на месте, а вот стрелявший буквальным образом растворился в воздухе, ухитрившись не привлечь ничьего внимания.
Номер Второй. Снова пистолет с глушителем – другой, правда, марки. Клиент получил пулю в висок, сидя во дворе за рулем собственной машины. Стрелявший бросил пистолет в машину и столь же бесследно растворился. Вероятнее всего, была разыграна нехитрая, но действенная интермедия вроде: «Господин хороший, не подскажете, как пройти...» Фразу можно и не договаривать, если видишь, что
Личной охраны не было ни у того, ни у другого – ну да, надо полагать, ребятки считали, что принадлежность их к определенной стае защищает лучше любого панциря и любых бодигардов. Вот вам и доказали, что это вовсе не так...
Номер Третий. Третья. Миловидная дама средних лет, чем-то неуловимо похожая на райкомовскую активистку советских времен. Вот у нее телохранитель, он же шофер, был – но он ничем не смог помочь, когда его подопечная, подойдя к машине, вдруг дернулась и парой секунд позже завалилась с аккуратной дырочкой во лбу. Недостроенный дом напротив, винтовка валяется на куче битого кирпича под оконным проемом, стройка выходит на одну из центральных улиц, где пешеходов – тьма-тьмущая...
Номер Четвертый. Самое, пожалуй, нахальное устранение из всех.
Он снял телефонную трубку, набрал три цифры и кратко сообщил:
– Я закончил с бумагами.
– Соображения есть? – спросил Гвоздь.
– Есть кой-какие...
– Сейчас приду, максимум минут через десять...
Однако деликатный стук в дверь раздался буквально минуты через две – что было, в общем, не удивительно. Мазур крикнул, чтобы входили, а сам тем временем старательно собрал в стопочку бумажные листы с описаниями мастерски произведенных умертвий, а также схемами некоторых хитрых раскладов легального бизнеса. И списками кое-каких субъектов, коим очень даже не нравилось грядущее подписание контракта – точнее, даже не оно, а то, что их собственных автографов там не имелось. Мазур уже понимал,