– Сядьте, Терновский, – брезгливо сказал эсер, зажег свечу и закурил. – Рассказывайте, гетман, в чем дело.
– Ночью… ночью пришел крейсер «Верный», – уныло забасил гетман. – На нем бунт, матросы отказались слушаться большевиков…
– Молодцы! – восхитился Свинецкий. – Я знал!
– Да, да… Говорят, не для того царя скинули, чтобы теперь нас свои же угнетали… Они ушли из Севастополя, пришли в Ялту и хотят тут установить анархию. Черный флаг, наших всех погнали…
– A как же твои черножупаннички?! – торжествующе воскликнул градоначальник. – Армия твоя голоштанная как?
– Да какая же армия, – оправдывался гетман. – Я ж не военачальник, панове! Я хотел только, шоб вильна Украина… Вижу, шо большевики не особо много чего могут, ну и собрал горстку хлопцев…
– Горстку! – усмехнулся Кропачев. – От горстки мы б не побежали. Ты штыков триста набрал!
– И ста не было, вот те крест! – поклялся гетман. – Я ж не командир, панове. Я ж бухгалтер из санатории Крошева, под Мисхором. Чернодурко моя фамилия. Но вижу – все, кому не лень, власть берут, так шо ж я, хуже грузчика? Две буквы переставил, ну и…
– Ты грузчиков не трогай! – крикнул из угла Кропачев. – Грузчик, ежели он сознательный, землю двинет!
– Та шо нам теперь делить, панове! – понурил голову Чернодурко. – Ну, напужал я вас трохи… Думаете, я не знал, где ты, Кропачев, сидишь? Негде тебе больше было, Кропачев, сидеть, кроме тут! Не стал бы вас брать, вот те крест! – Он размашисто перекрестился. – Теперь-то шо я могу, теперь матросы в городе… Анархыя! Хлопцы мои разбежались, сам я сюда еле добег – стреляют вовсю… Ух, хорошие ребята! – непоследовательно восхитился он. – Черный флаг и это… Ленты пулеметные крест-накрест, бескозырочки… Ну, дадут теперь жару! Хорошо, если старушку нашу не тронут. Да шо вы регочете, панове? Шо я смешного сказал? Но Ять уже не мог остановиться. Появление гетмана было последней каплей.
– Может, истерика? – озабоченно спросил Терновский.
– Ка… ка… какая истерика! – задыхаясь, слабым счастливым голосом выговорил Ять. – О… о… опомнитесь… Боже, какой восторг! Терновский тяжело повернулся на своем пустом ящике, тот треснул, и скоро хохотали все семеро, включая гетмана.
–Ну ладно, мне пора. Благодарю вас, нижайше благодарю, – сказал Ять, стоя на крыльце особняка Анны Густавовны. Старуха смотрела на него неодобрительно. Было шесть часов вечера – до сумерек они проспали после тревожной ночи.
– Но куда вы пойдете, в городе бандиты, – ворчала она.
– Мне они не страшны. Пусть гетман боится. Я попробую с ними поговорить насчет Гурзуфа – может, они и татар выкинут…
– Ага, выкинут, – кивнул Грэм, стоявший рядом. – И разграбят Гурзуф до фундаментов.
– Нет, я пойду. Спасибо за приют, но я долго в подполье не вынесу.
– Да я с ним пойду, – словно уговаривая мать гимназического приятеля отпустить его с собою на дикий пляж, вступил Грэм. – Мне тут тоже не опасно, я сам анархист… Благодарствуйте, Анна Густавовна! Не надо ли чего? Может, дров наколоть?
– Егор все сделает. Но объясните, отчего эти перемены?
– В революцию играют. Свинецкий, а вы куда?
– У меня свои дела, – вскинул бородку Свинецкий.
– Что ж, гетман один останется?
– Почему ж. С Кропачевым. Трубников еще. А вам, Ять, я советую прямиком направляться в Гурзуф. С анархистами разговаривать – это не с гетманом нашим картонным. Они матросы, тут настоящий агитатор нужен. Я и пойду.
– Владимир Васильич, вас первого убьют, – попытался остановить его Ять. – Они агитаторами сыты по горло…
– Ладно, ладно. Не вам судить, какой я агитатор. Ступайте в Гурзуф и готовьте почву, я войду в город с отрядом не позже послезавтрашнего утра.
– Бог в помощь, – сдался Ять. Останавливать эсера было бесполезно, он знал это.
Не удостоив Анну Густавовну благодарности, Свинецкий сбежал по ступенькам и быстро зашагал вниз по тенистой улице, среди белых дач – к центру Ялты. Скоро он скрылся за поворотом.
– Что ж, – вздохнул Ять. – А я назад. Грэм, вы со мной?
– С вами. Благодарю вас, Анна Густавовна. – Грэм еще раз низко поклонился.
– Не на чем, не на чем… – Старуха закрыла дверь и долго возилась с засовом, ругаясь по-датски.
– Чудесная старушенция, – сказал Ять. – Может, в самом деле имеет смысл остаться, постеречь дом? Матросы, кто их знает…
– Я знаю, – решительно сказал Грэм. – Матросы не станут разорять домов. Анархия – это не то, что вы думаете. Это лучше, чем гетман.
Они спускались по узкой каменистой улочке. Пахло прелью от прошлогодних листьев, свежестью – от земли, морской солью и гнилью – от приближающегося моря.
– Знаете, Грэм, я, кажется, придумал конец истории с этими пятью. Но совсем не так, как у вас.
– Значит, хуже, – уверенно сказал Грэм.
