объяснял этот феномен просто: «Старался играть тех, кто лучше меня», — но чего ему стоил этот рост, знали только работавшие с ним режиссеры.
Никому и в голову не приходило, что эталоном российского интеллигента был человек, чьим главным университетом в детстве и юности было советское кино, и любил он больше всех Николая Крючкова. Тихонов научился быть таким, каким выглядел. Обратную драму — бесполезную гибель сельского красавца, «маленького Байрона», — описал в рассказе «Сураз» друг Тихонова Шукшин, тоже «сделавший себя», ставший из директора сельской школы одним из величайших знатоков и летописцев русского духа.
Пожалуй, поначалу только и было в нем аристократического, что тонкокожесть: он был обидчив, хотя отходчив и мог расплакаться от косого взгляда или наглого слова. И потому не правы те, кто недооценивает эту тонкокожесть, культивируя в себе неразборчивую, грубую, пошлую брутальность. Гений восприимчив, с этого он и начинается.
Ах, какой страной были бы мы, научись каждый дотягивать внутренний свой мир до внешнего! Как ни печально это говорить, мы — страна красивой молодежи и некрасивой старости, потому что до сорока живешь с лицом, какое Бог дал, а с сорока — какое сам себе сделал. Настоящий, великий Тихонов начался с сорока.
Не надо в Бахрейн
Связано это с тем, что правительство Бахрейна опасается роста проституции. До этого аналогичному запрету подверглись китаянки, тайки и эфиопки.
Поскольку в наше непросвещенное время не каждый и знает то, что представляет из себя королевство Бахрейн, сделаем краткий экскурс в его историю: территория — около 700 квадратных километров, население — около 700.000 человек, из них половина — нерезиденты, главным образом иранские трудовые мигранты. Раньше там была нефть, сейчас почти кончилась.
В прежние времена Бахрейн был частью могущественной цивилизации Дильмун, которую многие считают колыбелью человечества, — но потом значение его упало, а вызовам нового времени он, так сказать, не соответствовал. Торговля захирела, началась зависимость от арабского мира, потом от англичан — и в результате имеем то, что имеем. Правда, с 1971 года Бахрейн независим. Более того, он ужасно собой гордится. Процитируем его гимн: «Наш Бахрейн, наш король — символ гармонии, его конституция — превыше всего, его закон — путь шариата, арабских традиций и ценностей. Страна благородных, колыбель мира, да здравствует королевство Бахрейн!»
Когда американские власти подозрительно смотрят на молодых одиноких женщин, пересекающих штатовскую границу, и требуют массу справок об их доходах — это противно, но хоть можно понять: в Штатах по крайней мере есть чего ловить. Чего ловить индивидуальному туристу в могущественном королевстве Бахрейн — не совсем ясно, а потому в год его посещает не более 200 россиян обоего пола. Можно, конечно, в знак протеста порвать дипотношения и перестать туда ездить вовсе, но полезней задуматься.
Напрашиваются два объяснения происходящего. Первое — простое: Бахрейн одержим комплексами, а потому пытается насолить действительно могущественным державам вроде России и Китая, подозревая их женщин в проституции. Проституция в Бахрейне действительно есть — прежде всего потому, что жениться можно только мужчинам с определенным уровнем дохода; как обходиться тем, кто еще не заработал на жену, конституция умалчивает. Справиться с проституцией законным путем не могут, вот и приходится ограничивать въезд.
Второе объяснение тоньше, и потому оно мне нравится больше. Вот перед нами страна, которая некогда действительно представляла собой серьезную силу — экономическую, религиозную, духовную. У нее есть фантомные воспоминания о великом прошлом. Долгие годы ее экономика была сырьевой, сейчас эта халява заканчивается. Вам это ничего не напоминает?
Я думаю, они просто не хотят огорчать россиянок. Мужчины-то выдержат, а женщинам каково? Они впечатлительней. Им горько будет видеть, куда ведет наш нынешний путь — путь былого величия, истерической гордости, растущих запретов, сырьевой экономики и тотальной коррупции. Они попросту берегут наши нервы, а китайцы и тайцы — так, для маскировки, чтобы России не было обидно.
Запретить ездить в Бахрейн — слишком просто. Куда сложней запретить самим себе в него превращаться.
Ограбить Освенцим
Оказалось, что для человечества по-прежнему есть вещи поважнее денег: весь мир больше всего шумел не о сенсационных ограблениях банков, а об исчезновении с ворот концлагеря-музея кованой надписи «Работа делает свободным».
Вероятно, это самый знаменитый лозунг ХХ века, ибо беспрецедентный по цинизму: работа в Освенциме никого и никогда свободным не сделала, поскольку это был лагерь уничтожения и других задач не имел. За пять лет существования он перемолол полтора миллиона человек.
Любой, кто читал книгу Тадеуша Боровского «У нас в Аушвице», обожжен ею навеки, и сам Боровский не сумел жить с этой памятью — покончил с собой через шесть лет после освобождения в возрасте 28 лет. Ему все казалось, что он, работавший в похоронной команде, выжил за чужой счет…
И вот эта надпись, отлитая узниками концлагеря во главе с кузнецом Яном Ливачем, исчезла, и мир немедленно загудел, выдвинув три версии. Первая: это сделали неонацисты. Вторая: это сделали рецидивисты, чтобы продать надпись безумному коллекционеру, начисто лишенному совести. Третья: эта кража — дело рук опасных безумцев, решивших стереть из памяти человечества позор Европы и память о подвиге.
Ведь Освенцим освободила Советская армия (в январе 1945 года), юбилейные торжества должны вот-вот начаться — не дадим Польше отпраздновать эту годовщину, чтобы не допустить симпатий к России. Как-никак при всех старых и нынешних разногласиях, при сговоре с Риббентропом и насильственной советизации СССР спас Польшу от фашизма, и стереть это никак не получится. Все три версии — идеологическая, финансовая и политическая — одинаково ужасны, ибо доказывают, что ничего святого у похитителей не осталось. А они ведь, наверное, не одни такие.
Надпись нашлась: ее распилили на три части и спрятали под снегом и ветками в лесу на другом конце Польши. На след похитителей вышли благодаря осведомителю, которому выплатят теперь награду — 100.000 злотых (порядка 30.000 долларов, серьезные деньги). В банде было пятеро, им от 25 до 35 лет, неонацистов среди них не обнаружено, зато обнаружены воры. Некоторым кажется, что рецидивисты лучше, безопаснее, чем неонацисты. Мне, напротив, представляется, что они циничнее: неонациста можно переубедить, у него хоть какие-то идеи есть, а рецидивист безнадежен, ему все по фигу: сегодня сироту обобрал, завтра отвел газовую трубку от Вечного огня. Что может быть кощунственнее этой надписи? Только ее кража из мемориала — для распила.
Но одна надежда у меня все-таки есть. И это надежда не на польскую полицию, которая за пять дней
