– Не совсем, мать, не совсем. У нас время немножко другое, я из-за всех этих перелетов подконсервировался. Ваш земной год примерно вдвое меньше нашего, мы там пока полный оборот сделаем – с ума сойдешь… Короче, это мне моих тридцать. А ваших шестьдесят.
– Ты такой старый? – не поверила она.
– Да молодой я, Господи. Я твой ровесник примерно. На сколько выгляжу, столько мне и есть. Я просто живу немножко дольше. Понимаешь? Опыт другой.
– Не понимаю. Возраст – это же и есть… сколько прожил…
– Ни фига подобного. Возраст – это насколько износился.
– Ну и как я буду жить… там? Сколько мне по-тамошнему?
– Двенадцать примерно, – он хихикнул. – Причем и по-здешнему, как мне иногда кажется, ты в этих пределах.
– Это почему? Потому что не бегу, задрав штаны, в эту твою тарелку?
– Да нет. Недоверие такое, знаешь… Детское. Ребенок почему ничему не верит? Он массу вопросов задает: а как это устроено? А как то? А почему у вас здесь не сходится? А борода у вас приклеенная или как? А взрослый человек уже понимает, что жизнь довольно иррациональна. И чем иррациональней, тем достоверней. Ему не надо спрашивать: а какая у тебя тарелка? А на чем она летает? А какое мое моральное право? Он просто понимает: вот у меня ситуация, мне надо решать, о причинах и моральных правах подумаем после. И делает взрослый выбор.
– Но его же не шантажируют, наверное. Ему же не говорят: либо ты летишь, либо я тоже останусь…
– Кать, я тебя люблю. Я взрослый человек и свой выбор сделал. Я буду с тобой там, где будешь ты.
– Интересно, – сказала Катька. Она почему-то успокоилась – наверное, потому, что рядом был действительно взрослый человек, готовый за нее решать. Это еще вопрос, поступим ли мы так, как нам советуют; но мы не безразличны, нами занимаются – уже неплохо. Ей-то всегда казалось, что Игорь безнадежный инфантил, за то и любила, потому, если честно, и не торопилась сбегать к нему; вот оно как все оборачивается. – А если у тебя там семья?
– У эвакуаторов, Катя, семьи не бывает. Мы, если женимся, становимся профнепригодны. Начинаем жизнью дорожить, все такое.
– Значит, некоторые так одной командировкой и ограничиваются? Встретил, полюбил, увез?
– Совершенно верно. Эвакуатор ошибается один раз. Я вот ошибся, теперь буду, видимо, простым наблюдателем. Турдын-коол. Хрен меня, женатого, выпустят с альфы.
– М-да, – сказала Катька. – Ну ладно. Очень мне жаль, что я не курю.
– Да, конечно. Очень было бы эффектно выпустить дым вертикально вверх, поцеловать меня напоследок и гордо уйти умирать.
– Вот видишь, я тебя уже раздражаю.
– Дура и есть.
– Сколько лететь-то? – буднично спросила Катька.
– Восемь ваших часов где-то.
Помолчали.
– А возможен… возможен такой вариант, что я не пройду испытание, сделаю неправильный выбор, и ты меня разлюбишь?
– Такой вариант невозможен. Я буду тебя любить всю жизнь.
Он сказал это очень спокойно, без всякого пафоса, как о деле давно решенном и потому не стоящем обсуждения.
– Так. А могу я, допустим, мужу рассказать про это? Ему же, вероятно, надо подготовиться? И вполне возможно, что он не полетит без своей матери, которую обожает?
– Итого минус еще одно место, – сказал Игорь.
– Она худая.
– Хоть дистрофичная. У нас, знаешь, тоже планета не резиновая.
– Но мне рассказать ему?
– Не знаю, извини. Я эвакуатор, а не турдын-коол. Турдын-коол делает прогнозы, дает рекомендации, у него четыре высших образования и зарплата в десять зверьков. А я эвакуатор, низшая ступень в иерархии, ниже только президент, потому что от него вообще никакой пользы.
– А зачем он вам тогда?
– Ну как… положено. Не с нас началось, не нами и кончится.
– Игорь, – сказала Катька, заглядывая ему в глаза. – Ну а вот… если бы ты? Если бы тебя так? Ты поехал бы или нет? Если у тебя десять близких, а взять можно пять?
– Я тебе, Катя, скажу жестокую вещь, – ответил он спокойно. – У хорошего человека не бывает много близких. Он понимает, что ваш мир вещь ненадежная, и старается не заводить лишней родни, которая была бы слишком от него зависима. Зависимые нужны людям дурным, слабым, боящимся остаться с собой наедине. Приличные люди одиноки, им нужны, как правило, три-четыре человека.
– Ну правильно, у нас же тут ад. А у вас дивный новый мир, там можно иметь полон дом родни…
