делает успокаивающий жест, и он убегает. Я никак не могу остановиться, пью воду, еще раз пью. Галка глядит обиженно:
– Ну и что? Что теперь? Я качаю головой:
– А мы-то откуда знаем?
Она надувается и сосредотачивается на своей пицце.
– А зачем по телефону-то? – интересуется тоже развеселившаяся Жаннета.
– Он же в командировке, вернется только завтра вечером. Не могла утерпеть, – признается Галка и запихивает в рот большой кусок пиццы.
Я опять фыркаю. Не могла утерпеть! Вот вам и взрослая, тридцатипятилетняя женщина. Мать двоих детей. Начальник отдела персонала в крупной фирме. А терпежу как у трехлетнего ребенка.
– И что Николаша? – продолжает допытываться Жаннета.
Галка замирает на мгновение, потом медленно говорит:
– По-моему, он обалдел.
Еще бы не обалдеть. Сидите вы мирно в командировке, рулите процессом изготовления рекламы для какого-нибудь особо важного клиента, тут вам звонит дражайшая, но давно уже неверная супруга и ангельским голосом сообщает, что прямо с завтрашнего дня начинает любить вас что есть мочи, и от этого ваша жизнь должна заиграть новыми радужными красками… Любопытно, что там с рекламой особо важного клиента, да и вообще со всем производственным процессом, которым рулит Николаша. Жив ли еще процесс? И жив ли еще Николаша?
– Но сказал что-нибудь в ответ? – не унимается Жаннета.
Я ее понимаю. Как ни странно, сейчас самый заинтересованный в состоянии внутренней жизни семейства Любимовых человек – это Жаннета.
– Сказал, – кивает Галка. – То есть спросил. Спросил, в чем это будет выражаться.
– Математик, – уважительно говорю я.
– А ты? – Жаннета завороженно смотрит на Галку.
– А я сказала: а в чем бы ты хотел, чтобы это выражалось?
– Психолог, – с еще большим уважением комментирую я.
– Хреновый психолог, – жестко замечает Жаннета.
– Уж какой есть, – защищается Галка. – И вообще… – она обводит нас гневным взглядом, – зря я вам сказала. Думала, вы мне подруги…
– Мы подруги. – Я опять начинаю смеяться. – И ты бы нам все равно сказала.
– Это уж точно, – присоединяется ко мне Жаннета. – Бог тебя терпением не наградил. Вот всем наградил, а терпением – нет.
– Всем – это чем? – вдруг заинтересовывается Галка.
– Ну, не знаю, – теряется Жаннета. – Решительностью, например. Или там энергичностью.
Галка расцветает. Приятное, черт возьми, зрелище, думаю я и подключаюсь к игре:
– Мозгами и ногами. – Галка широко улыбается. – И еще проницательностью.
Здесь я уже, конечно, преувеличиваю, но иногда меру знать не обязательно.
– Да ладно вам, – наконец изображает смущение Галка, и мы понимаем, что сеанс лечения исстрадавшейся Галкиной души можно заканчивать. – Что это мы все обо мне?
– Правильно, – подхватываю я. – Тем более что все, что ты сделала, ты уже сделала. Что теперь горевать? Теперь будешь ориентироваться по ситуации. – И продолжаю: – Можем, кстати, поговорить обо мне. Представляете,, что мама выдумала…
Мы говорим обо мне. Потом о мамах и их безудержном желании улучшить нашу жизнь любыми средствами. Потом о работе и грядущих преобразованиях. О М.А. Галка молчит. Я понимаю, эпопея с реанимацией своей семейной жизни заслонила от нее все остальные проблемы. И – слава богу. Потом Жаннета показывает нам какой-то новый косметический буклет, и они с Галкой погружаются в благоговейное изучение кремов, спреев и гелей, а я извиняюсь и ускользаю в туалет.
С Жаннетой нужно что-то делать, думаю я, полоща руки под струей горячей воды и разглядывая себя в зеркало. Нужно, чтобы ее кто-нибудь встряхнул и заставил оценить ситуацию без лишних эмоций. Я даже знаю, кто бы это мог быть. Вынимаю из сумочки телефон и набираю Димкин номер.
– Привет, – говорю я, когда в эфире возникает его голос.
– Привет. – Похоже, он мне рад.
– Димк, есть дело, – сообщаю я.
– Отлично. – Он переходит на деловой тон. – Когда и где?
Обожаю Димку! За то, что понимает меня с полуслова.
– Если ты можешь, то завтра.
– Завтра могу в обед, – подумав, отвечает он. – Нам хватит времени в обед?
– За глаза.
– А что будем делать? – любопытствует Димка.
