будет производиться оценка наследства, стоимость фермы составит что-то около 125000 фунтов. Разумеется, если не принимать в расчет оборотный и основной капитал.
Я удивленно вскинул голову.
— О Боже! Так много?
Его, казалось, позабавила моя реакция.
— Когда ферма принадлежит одной семье долгие годы, то появляется склонность игнорировать стоимость земли — на нее перестают смотреть как на вложение капитала. Между тем, Джемми, стоимость земли в последнее время значительно выросла. Тебе принадлежит 500 акров превосходных красноземов, которые на земельном аукционе могут быть выставлены к продаже не менее, чем по 250 фунтов за акр. Если сюда добавить недвижимость, принять в расчет то замечательное молочное стадо, которым обзавелся Боб, и ту модернизацию хозяйства, которую он произвел, тогда я могу сказать, что при утверждении завещания полная стоимость наследства составит не менее 170000 фунтов.
Постепенно я начал верить в те невозможные вещи, которые он мне говорил. Монт был сельским адвокатом и знал про стоимость местных ферм так же хорошо, как это может знать опытный фермер, ежедневно осматривающий цепким взглядом соседские поля. Он сказал:
— Если ты все продашь, то в твоих руках окажется внушительное состояние, Джемми.
Я покачал головой.
— Я никогда не продам ферму.
Он с пониманием кивнул.
— Разумеется, — сказал он задумчиво. — Я и не думал, что ты это сделаешь. Это выглядело бы так, как если бы королева продала Букингемский дворец. Но что ты намерен делать? Управлять хозяйством самостоятельно?
— Я не знаю, — ответил я с оттенком отчаяния в голосе. — Я еще не задумывался над этим.
— У тебя еще будет время подумать, — утешил он меня. — Ты всегда можешь нанять земельного адвоката. Но твой брат был высокого мнения о Джеке Эджекомбе. Пожалуй, будет лучше, если ты назначишь его управляющим, он займется фермерским хозяйством, в котором ты ничего не понимаешь, а ты сможешь руководить деловой частью, в которой ничего не понимает он. Не думаю, что тебе придется отказываться от своей карьеры.
— Я подумаю над этим, — ответил я.
— Подумай, — сказал Монт. — Ты говорил, что выполнил расчеты для фермы. Могу я спросить, что это за расчеты?
Я ответил:
— Государственные экспериментальные фермы используют компьютеры для получения максимальной отдачи от сельскохозяйственных угодий. У меня тоже есть доступ к компьютеру, и я ввел в него все данные по ферме Хентри, предварительно запрограммировав на то, чтобы он рассчитал способ оптимального ведения хозяйства.
Монт скептически улыбнулся.
— Твоя ферма существует более четырех сотен лет. Я сомневаюсь, что тебе удастся найти лучший метод ведения хозяйства, чем тот, который является традиционным для этих мест.
Мне и раньше доводилось сталкиваться с подобным отношением к моим расчетам, и я считал, что знаю, как с этим можно бороться.
— Традиционные методы достаточно хороши, но никто не скажет, что они совершенны. Если вы возьмете все возможные варианты ведения хозяйства, даже на самой маленькой ферме, — пропорции между пашнями и пастбищами, какой скот разводить, сколько животных содержать, какие культуры выращивать самому, а какие закупать, если вы возьмете все эти варианты во всех возможных соотношениях и комбинациях, то получите матрицу из нескольких миллионов членов.
Традиционные методы в ходе эволюции достигли достаточно высокого уровня, и простому фермеру не просто их улучшить. Даже если он окажется одаренным математиком, у него уйдет пятнадцать лет на подсчеты. А компьютер может это сделать за пятнадцать минут. В случае с фермой Хентри разница между хорошим традиционным способом ведения хозяйства и наилучшим составляет пятнадцать процентов в сторону увеличения прибыли.
— Ты меня удивил, — сказал Монт заинтересованно. — Мы должны обсудить это поподробнее, но в более подходящее время.
На эту тему я мог говорить часами, но, как он заметил, время сейчас было не самым подходящим. Я сказал:
— Боб когда-нибудь при вас упоминал об этом подносе?
— Еще бы, — ответил Монт. — Он принес его сюда, в этот офис, прямо из музея, и мы обсудили с ним вопрос страховки. Это очень ценная вещь.
— Насколько ценная?
— Сейчас трудно сказать. Мы взвесили поднос, и только стоимость золота, если оно чистое, составит около 2 500 фунтов. Но надо принять во внимание и его художественные достоинства — это настоящее произведение искусства, кроме того, он имеет и антикварную ценность. Ты что-нибудь знаешь о его истории?
— Ничего, — ответил я. — Это просто нечто такое, что всегда присутствовало в доме с той поры, как я себя помню.
— Его необходимо оценить как часть наследства, — сказал Монт. — Мне кажется, Сотбис подойдет для этой цели наилучшим образом. — Он сделал еще одну пометку. — Нам нужно будет весьма тщательно разобраться в делах твоего брата. Я надеюсь, у него осталось достаточно свободных денег, из которых мы сможем уплатить налог на наследство. Будет обидно, если с этой целью придется расстаться с частью фермы. У тебя есть какие-нибудь возражения против того, чтобы предать поднос, если вдруг возникнет такая необходимость?
— Никаких возражений — если это поможет сохранить ферму в неприкосновенности. — Я подумал, что, вероятно, продам поднос в любом случае, на нем было слишком много крови. Мне будет неприятно иметь такую вещь в своем обиходе.
— Что ж, пока, как мне кажется, мы больше ничего не можем сделать, — сказал Монт. — Я буду держать под контролем все официальные вопросы — можешь оставить все это мне. — Он поднялся. — Я являюсь душеприказчиком Боба, а душеприказчице имеет широкие полномочия, особенно если он знает все лазейки в законе. Тебе понадобятся наличные деньги для ведения хозяйства на ферме — например, на жалованье работникам, и их можно взять из наследства. — Он состроил гримасу. — По закону управлять фермой до утверждения завещания должен я, но я имею право поручить вести хозяйство специалисту, и никто не может мне запретить выбрать с этой целью тебя, так что, я думаю, мы так и сделаем, хорошо? Или ты хочешь, чтобы я нашел земельного агента?
— Дайте мне пару дней, — ответил я. — Мне нужно все обдумать. Кроме того, я хотел бы сперва поговорить с Джеком Эджекомбом.
— Очень хорошо, — согласился он. — Но не затягивай с этим.
Перед тем, как покинуть офис Монта, я позвонил на ферму, выполняя просьбу Дейва Гусана, и мне сказали, что детектив-суперинтендант Смит будет рад, если я нанесу визит в полицейское управление Тотнеса в три часа дня. Пообещав там быть, я вышел на улицу, чувствуя себя немного растерянным и не зная, что делать дальше. Меня мучило какое-то неприятное ощущение, от которого я никак не мог избавиться, пока внезапно не понял, что это такое.
Я был голоден.
Посмотрев на свои часы, я обнаружил, что уже почти двенадцать. Я не завтракал и накануне вечером обошелся весьма легким ужином, поэтому не было ничего удивительного в том, что я проголодался. И все же, несмотря на голод, я чувствовал, что не в состоянии есть основательно, поэтому, сев в машину, направился к пабу гостиницы Котт, где можно перекусить сандвичами.
Бар был почти пуст, и только одна пожилая пара тихо сидела за столиком в углу. Я подошел к стойке и сказал Пауле:
— Пинту пива, пожалуйста.
