– Это вы виноваты, Элен! Он никогда не вел себя подобным образом до вашего появления.
– Генриетта, это несправедливо! – возразила Мег, присоединившись к общему хору.
– Любой разумный человек должен понимать, что подобное заявление…
– Мег, ты же слышала, как эта полоумная его довела. Можно подумать…
– Чушь, Мэтт! Она ничего не сказала, кроме…
Элен стояла в стороне, нервно теребя батистовый подол своего платья. Ее сердце гулко стучало в груди, переполненное страхом и ликованием. Значит, это правда. Он действительно любит ее! Но вместе с этой мыслью пришло и воспоминание о предупреждении Белинды. Элен отвернулась от Чарльза, охваченная внезапной яростью. Какое он имеет право подвергать эту женщину публичному унижению? Какие бы причины не подтолкнули его, это слишком жестоко!
Ее голос прозвучал слишком громко в момент временного затишья.
– Разве никто не пойдет за ней?
Несколько пар глаз повернулись к Элен.
– Вы еще спрашиваете, Элен? – удивилась Мег.
– А почему нет? Разве она заслужила подобное обращение?
– Это упрек в мой адрес?
В голосе Чарльза звучала горечь, и Элен вздрогнула. Она заставила себя взглянуть в его горящие глаза. Вопреки желанию наброситься на него с обвинениями, она заговорила с нарочитым спокойствием.
– Разве у Белинды нет причин полагать, что вас с ней связывают взаимные обязательства?
– Понятия не имею! – решительно заявил Чарльз.
– Значит у вас такая же дырявая память, как у меня!
Чарльз удержался от резких слов, готовых сорваться с его языка. Он был обижен и сбит с толку ее нападками, но остатки здравого смысла подсказывали ему, что если Элен заблуждается на его счет, то это дело рук Генриетты, если не самой Белинды.
Но прежде, чем он успел ответить, в беседу вступила Мег.
– Элен, это чушь. Чарльз никогда…
– Спасибо, Мег, но мне уже надоело, что все говорят за меня, – отрезал Чарльз. Он глубоко вздохнул и повернулся к Элен. – Я ничего не обещал Белинде, если вы это имеете в виду.
– Значит, она обманула меня, Чарльз? – подумала Элен вслух. – И вы хотите, чтобы я поверила, будто женщина способна так себя оболгать?
Чарльз непонимающе взглянул на нее.
– В чем оболгать?
Слова уже вертелись у Элен на языке, но она не смогла их произнести. Девушка торопливо отвернулась.
– Это неважно. Я сама догоню ее.
– Вы этого не сделаете! – отрезал Чарльз, шагнув вперед и схватив ее за руку.
– Чарльз!
– Не вмешивайся, Мег!
– Да уж, держи ее крепче, – заявила Генриетта, подобрав муслиновые юбки и ринувшись в погоню за своей протеже. – Белинда не нуждается в ее сочувствии. Я пойду сама.
– Скатертью дорога!
– Мэтт, придержи язык! Как бы мне хотелось, чтобы все вы последовали примеру Генриетты и убрались отсюда. – Чарльз привлек Элен к себе, не сознавая силу своей хватки.
– Отпустите меня, Чарльз, – тихим голосом взмолилась она.
– Ни за что. Сначала вам придется объясниться.
Элен взглянула в его пылающие гневом глаза.
– Я не могу. Прошу вас, не спрашивайте!
Чарльз не обращал внимания на ее слабые попытки освободиться.
– Что сказала вам Белинда?
– Я не скажу! И не надо мне грубить. Вы только все осложняете.
Он ослабил хватку, но не отпустил ее. Его голос смягчился.
– Элен, поймите раз и навсегда. Я никогда не давал Белинде повода предполагать, что питаю к ней особое расположение. Я считаю себя джентльменом, и не позволяю себе давать женщинам заведомо ложные обещания.
– Как же тогда вы умудрились ее скомпрометировать? – поинтересовалась Элен.
Чарльз, издав изумленный возглас, отпустил ее. Когда он заговорил, в его голосе звучал лед.
– Прошу прощения?
Задетая его тоном, Элен ответила с равным цинизмом.
– Она и была той женщиной, которая, по вашим же словам, подстерегла вас в спальне? Так все и случилось?
В наступившей тишине Чарльз окинул ее пристальным взглядом. Его ярость уступила место замешательству.
– Элен, о чем вы говорите?
Вне себя от злости, Элен выложила ему все.
– Я говорю о том, что вы лишили Белинду девственности!
Как только слова слетели у нее с языка, Элен сама же ахнула от изумления. Светло-карие глаза графа метали молнии, и она невольно попятилась, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. Мег явно утратила дар речи. Гость… кажется, кузен?… застыл на месте с выражением негодования на лице. Один лишь Мэтт пытался сдержать смех.
Содрогнувшись, она вновь повернулась к Чарльзу. Его лицо побелело от ярости. Тихий голос пугал сильнее, чем любой крик.
– Вы сошли с ума? Что заставило вас сказать это?
От испуга Элен начала оправдываться.
– Я этого не говорила. Мне сказала Белинда.
– И вы ей поверили?
Его упрек оказался последней каплей. Глаза Элен наполнились слезами.
– Почему нет? Чем это хуже того, во что верите вы?
Затем она повернулась и бросилась бежать к французскому окну.
Восьмая глава
– Ты не понимаешь, Чарльз, – сквозь слезы сказала сестра, обнимая за плечи рыдающую Белинду Таррингтон.
Чарльз окинул ее испепеляющим взглядом. Теперь он радовался присутствию рядом кузена, поскольку Роб, возмущенный до глубины души, и служил ему поддержкой, и в то же время помогал удержаться от безумной вспышки гнева.
– Это ты не понимаешь, Генриетта, – резко произнес он. – Белинда возвела на меня напраслину, и я требую объяснений.
Белинда вскочила, разразившись яростной речью.
– Эта тварь лжет! Я никогда не говорила ничего подобного. Чарльз, не думаете же вы, будто я могла оклеветать вас!
Ей ответил Роберт, к огромному облегчению Чарльза, готового ее убить.
– Девочка моя, не надо обманывать! Однажды вас уже поймали на лжи. И если вы думаете припугнуть Уайтема этой нелепой историей, то вы плохо его знаете.
– Спасибо, Роб.
– Я и вас не оправдываю, Чарльз, – строго заявил кузен. – На мой взгляд, сегодня вы проявили возмутительную несдержанность. Но я никогда не стал бы сомневаться в вашей честности. – В ответ на причитания Белинды, он добавил. – Прекращайте свои стенания, мисс! Генриетта, лучше бы ты посоветовала своей подруге извиниться, чем пытаться переубедить Чарльза.
– Ты отличный советчик, Роберт, – съязвила Генриетта. – Но я сама сумею договориться с моим собственным братом.
