— Что это у тебя? — спросил он, скосив глаза на пузырек в ее руке.
— Чуть-чуть пощиплет, и все, — нашлась она и, не дав ему опомниться, плеснула из пузырька на ватный тампон и быстро промокнула им рану.
— Караул! Убивают! — заорал Майкл, наигранно. — Чем это ты, черт возьми?
— Это обычный йод.
— Сделай же что-нибудь! Подуй, что ли. Сумасшедшая! Я уж решил, что ты вонзила мне в спину с десяток ножей!
— Потерпи, — успокаивала его Джулия. — Сейчас пройдет! Пара минут, и щипать перестанет, — приговаривала она, размахивая над его спиной салфеткой со стола.
Наконец Майкл успокоился.
— А теперь выпей вот это, — протянула она две таблетки аспирина. — Сейчас налью воды в стакан.
Он не стал дожидаться воды и запил лекарство пивом. Поставив бутылку на стол, Майкл стал надевать рубашку.
— Если думаешь, будто я позволю тебе дотронуться до моей спины еще раз, то ты жестоко ошибаешься, — пробурчал он.
— Размечтался! — фыркнула она, хотя желание прикоснуться к его обнаженному телу, прямо-таки разрывало ее на части. — Не пойти ли нам на балкон? По-моему, дождь прекратился.
— А я, кажется, догадываюсь, чего тебе недостает для полного счастья, — произнес он глубокомысленно. Наполнив ее бокал вином, Майкл подошел к окну, распахнул створки, поставил на подоконник приемник. — Вот тебе вино, — сказал он, взяв ее за руку, — слушай свою обожаемую Дайану Росс, наслаждайся дождливой погодой. Надеюсь, тебе хорошо?
Они вышли на балкон. Дайана пела сентиментальную песенку о том, что был у нее мужчина, но они расстались. Тягучая мелодия, душевный голос певицы, бесхитростные слова о несостоявшейся любви наполнили сердце Джулии томительной грустью.
Она подвинула пару шезлонгов ближе к стене, под самый карниз, хотя дождь почти перестал. Оба сидели и молчали. Задумчиво поглаживая пальцами ножку бокала, Джулия пригубила вино.
— А когда ты училась в школе, ты ходила на танцевальные вечера? — спросил вдруг Майкл, нарушив молчание. — Ты любила танцевать?
— Не очень, — ответила она. — Я была угловатая, длинная, как жердь. Мальчики меня не приглашали.
— Дураки они, эти мальчики. Пока тридцать пять не стукнет, в голове — один ветер, — изрек Майкл.
Джулия помолчала, потом спросила:
— Ты уже перешел этот Рубикон или на подходе к нему?
Майкл усмехнулся.
— Кое-что понял, кое-какой опыт приобрел. Вот и все!
— У тебя отличный сын. Рассудительный мальчик. По-моему, он тебя очень любит.
— Грех жаловаться! Десять лет всего, а порой рассуждает совсем как взрослый. Моя размолвка с женой не обошла его стороной. Конечно, крутые жернова для десятилетнего мальчишки, но… справляется.
Джулия вздохнула и вдруг спросила со свойственной женщинам прямотой:
— Жернова — это твоя бывшая жена?
— Да, — ответил он нехотя. — Ингрид часто сама не знает, чего хочет. Уж если что вобьет себе в голову, не успокоится, пока не добьется своего. А если не получается — во всем винит окружающих. Думаешь, Питеру легко с ней?
— Думаю, тяжело, — ответила Джулия. — И ему и тебе!
Майкл вдруг поднялся с шезлонга.
— Пойду, пройдусь, — сказал он, не глядя на нее.
Джулия растерялась. Неужели она что-то не то сказала? Ну да, конечно же! Завела зачем-то разговор о его бывшей жене.
— Майкл! — позвала она. Он остановился. — Прости меня! Если тебе неприятно говорить про нее, нужно было меня одернуть. Я бы поняла! — Майкл медленно повернулся к ней.
— При чем тут она?
— Тогда в чем дело? Что с тобой?
— Неужели непонятно? Не могу я вот так спокойно сидеть рядом с тобой! Не могу, и все! Вдыхаю аромат твоих волос, слушаю твой голос. Не касаться тебя — для меня мука. Я хочу тебя, Джулия! Неужели ты не видишь?
7
Майкл еще более поразил Джулию, когда вдруг заявил, что один гулять не пойдет и приглашает ее составить ему компанию.
Он попросил миссис О'Брайен присмотреть за детьми, объяснив ей, что они с Джулией надумали побродить по городу.
Зайдя за ней минут через десять, он обдал ее таким жарким взглядом, что у Джулии сразу закружилась голова. Майкл надел кожаный пиджак, посоветовав и ей одеться теплее. Было начало июня, однако после дождя резко похолодало. Она надела белый пушистый джемпер, и они вышли из дому.
Она едва поспевала за Майклом. Он шагал размашисто и нервно, как в тот весенний вечер, когда пригласил ее в кафе. Тогда он старался подавить в себе неприязнь, которую, как ей казалось, она вызывала в нем. Сейчас он тоже был возбужден, но она понимала, что причина совсем в другом.
Пронзительные порывы ветра трепали ветви деревьев, и дождевые капли, скатываясь с листьев, тяжело падали вниз и разбивались в лужах, отражавших холодный лунный свет. В ближайшем пруду квакали лягушки, но сейчас это кваканье звучало как-то таинственно и даже чуточку зловеще. Она шагала рядом с Майклом, изредка поглядывала на него и все пыталась понять, почему он молчит.
Джулия не обращала внимания на то, куда они идут. Она была в смятении.
Сказал, что желает ее, размышляла она, однако даже не поинтересовался, испытывает ли она ответное чувство. Видимо, заранее уверен, что иначе и быть не может. Но ведь сам недвусмысленно предупредил, чтобы она держалась от него подальше! Предположим, она ляжет с ним в постель. А что потом? Спасибо за ласку, мисс, вы свободны? Ничего себе! Хватит! Она уже наделала в своей жизни достаточно ошибок. Нашел дурочку.
— Джулия, что с тобой? — спросил Майкл, и она вдруг поняла, что они стоят на набережной и никуда не идут.
По небу ползли черные тучи. Луна то пряталась за ними, то появлялась вновь. Вверх по реке, рассекая темноту бортовыми огнями, медленно тащилась баржа, ритмично пыхтя и почмокивая.
— Все хорошо, — ответила Джулия спокойно и огляделась по сторонам.
На берегу реки громоздилась какая-то техника. Трейлеры, вагончики и экскаваторы горбатились, будто сомлевшие от усталости животные, черные бока которых серебрила вновь выглянувшая из-за туч луна.
Стало быть, именно здесь возводят мост через реку, догадалась она, и Майкл именно сюда мчится по утрам.
— Уже заканчиваем сборку железобетонных конструкций, — прервал Майкл ее мысли. — Часть монтируем вместе с опорами прямо в воде, а те, что собираем на берегу, установим потом при помощи мощнейших кранов.
Она слабо разбиралась в деталях строительства, но по его интонации поняла, что он любит свою работу, гордится ею. Стал бы его брат подставлять спину под какую-то балку? Никогда! Самое главное, говаривал он, работа должна быть необременительной, но высокооплачиваемой.
— Вон там мой офис, — сказал Майкл, показав на вагончик, стоящий на бетонных блоках. Из таких же
