плит была сооружена лестница и подобие крылечка перед дверью.
— А можно взглянуть, как там внутри?
Он не сразу ответил, и она поняла, что ее вопрос смутил его.
— Так и быть! Приглашаю, — наконец сказал он и положил ладонь ей на плечо.
Сначала Майкл отпер дверь, а потом подал руку и помог ей подняться по ступенькам. Он сразу же зажег настольную лампу и отошел к стене. Она обвела взглядом помещение.
Рабочий стол занимал почти всю площадь и был завален чертежами, папками с документацией, рулонами бумаги. Среди чашек с засохшей кофейной гущей валялись карандаши, фломастеры, шариковые ручки. На самый край были сдвинуты остатки еды из местного бистро — несколько соленых крекеров и недоеденный картофельный салат в пластиковой коробке.
— Когда поджимают сроки, тут уж не до эстетики, — сказал Майкл, перехватив ее взгляд и словно оправдываясь.
Справа от стола, в углу, стоял холодильник и тумбочка с микроволновой печью. Джулия подумала, что под подоконником обязательно должна быть раковина, но шторы были опущены, поэтому в полумраке она не смогла разглядеть, где же все-таки моют посуду на этой импровизированной кухне.
Напротив дверей, в самом дальнем углу, у стены стояла обыкновенная кушетка, накрытая клетчатым пледом. Как и все остальное в этом помещении, она использовалась в основном не по прямому назначению — ворох газет и несколько пустых пакетов из-под картофельных чипсов на ней говорили о том, что хозяину вагончика, отдыхать некогда.
Джулия оглянулась на Майкла и увидела, что он смотрит на нее как-то чересчур настороженно.
— Джулия, — хрипло прошептал он, — пора идти.
Джулия медленно покачала головой. Она не понимала, чего он так боится. Неужели ее? Она вдруг почувствовала, что сегодня они должны быть вместе.
— Зачем торопиться, Майкл? Кто нас гонит? Конечно, если настаиваешь и очень хочешь уйти, тогда пойдем.
Он молчал минуту, может, две, а когда заговорил, голос его перешел на шепот:
— Не хочу я уходить. Неужели ты не видишь?
Джулия не двинулась с места, и он рванулся к ней, будто она вот-вот должна была исчезнуть. Через мгновение он уже страстно прижимал ее к себе.
— Милая, ты… я так хочу тебя… — шептал он, и Джулия вдруг услышала бешеные удары его сердца.
Голова ее закружилась, и она ответила на его поцелуй, что вызвало в его теле сладостную дрожь. А ее, ни с того, ни с сего, охватил страх. Она же теряет голову! Она же пропадает! Ах, не все ли равно? Чему суждено быть, то и сбудется.
Майкл стянул с нее джемпер, и тот белой птицей пролетел в угол вагончика. Его нетерпение достигло высшей точки, но он заставил себя не торопиться. Он медленно расстегнул пуговки на ее шелковой бирюзовой блузке, и его ладони проскользнули под лифчик и накрыли ее грудь, налитую и в то же время мягкую и податливую. Он застонал от вожделения и, расстегнув кружевной бюстгальтер, стал ласкать дрожащими пальцами ее затвердевшие соски, тяжело дыша.
— Ты такая нежная, такая красивая, Джулия, — шептал он, задыхаясь и ловя губами ее рот.
Блузка и бюстгальтер упали к их ногам.
Неожиданно Джулия замерла и, с шумом втянув в себя воздух, всхлипнула, когда Майкл стремительно наклонился и провел горячим, влажным языком по соску.
— О, Майкл… — прошептала она, дрожа от возбуждения.
Он был потрясен, ошеломлен. Какой же он дурак! Оказывается, она тоже хочет его! Чуть отпрянув, он взглянул в ее лицо, чтобы окончательно убедиться в этом. О, как же она хороша! Вот она здесь, рядом с ним! Ждет, жаждет его ласк.
— Открой глаза, — прошептал Майкл, коснувшись мизинцем ее щеки.
Джулия с трудом приподняла веки и опалила его огнем желания, полыхавшего в ее синих глазах.
— Майкл, возьми меня! — прошептала она и стала покрывать его лицо частыми поцелуями.
Как горько, что не он отец ее ребенка! Почему судьба свела ее с Эриком? Ну что ж, прошлое на то и прошлое, чтобы было с чем сравнивать настоящее!
Подхватив ее на руки, Майкл понес ее к кушетке. Сбросив на пол покрывало, он осторожно опустил ее, сел рядом и сказал громким шепотом:
— Позволь мне раздеть тебя, моя радость. — Он стал стягивать с нее джинсы, потом дошла очередь до кружевных трусиков.
Майкл положил ладонь на ее обнаженный живот, потом погладил бедра. Джулия затрепетала. Он встал и, не торопясь, снял кожаный пиджак, потом трикотажную рубашку. Когда стал расстегивать молнию на джинсах, то посмотрел на нее и, поймав ее взгляд, не отводил глаз, пока не разделся полностью.
Она с восторгом смотрела на него, освещенного неярким светом настольной лампы, потом приподнялась и протянула к нему руки.
— Знаешь, — прошептала Джулия, — ты самый красивый мужчина на свете!
Смущенно улыбнувшись, он вскинул брови. Не поверил, подумала она, но все равно, наверное, ему приятно это слышать.
— Красивый, красивый, — улыбнулась Джулия. — Надеюсь, понимаешь, что имеет в виду женщина, когда говорит подобное мужчине?
Зарывшись лицом в ее волосы, он прошептал:
— Ты сводишь меня с ума! Пойми.
— Я именно этого и добиваюсь! Просто мечтаю, чтобы ты потерял со мной голову, — сказала она со всей откровенностью влюбленной женщины и стала целовать его лицо, шею, грудь.
Он, откинувшись на кушетку, потянул ее за собой.
— Не будем торопиться, — прошептал он, хотя его руки и губы явно вступали в противоречие с его словами.
Привстав, она склонилась над ним, а он, поймав губами ее сосок, стал ласкать его языком.
— О, Майкл… — всхлипывала она. Потом высвободила руку и провела ладонью по его животу. Пальцы ее опускались все ниже и ниже, и тогда он застонал:
— Да, милая, да. Как мне хорошо.
Через минуту он опрокинул ее на спину и наклонился над ней, опустив правую ногу на пол, потому что кушетка была довольно узкой. Он коснулся губами ее горячего лона, и она задохнулась от наслаждения.
— Майкл, — прошептала она, раскинув ноги еще шире. — Что ты со мной делаешь! Хочу тебя.
— Джулия, радость моя, не будем торопиться! Такое наслаждение ласкать друг друга.
— Да, да! Но я не могу больше ждать.
Он резким движением вошел в нее и вдруг замер. Джулия тоже задержала дыхание.
— Дорогая, никогда, поверь, не испытывал ничего подобного, — хрипло прошептал он ей на ухо. — Не могу и не хочу причинять тебе душевную боль, хотя и пытался. Прости меня!
О чем это он? К чему эти объяснения? Действительно, с ним нелегко! Джулия заглянула в его глаза и поняла, какие чувства раздирают сердце Майкла.
— Мне так больно от мысли, что мой брат обидел тебя, дорогая. Но в то же время я не могу говорить о нем нелестные слова. Надеюсь, ты понимаешь меня?
— Понимаю, милый, — она провела языком по его губам. — Все понимаю. Но только не надо сейчас об этом.
Майкл сжал ее в объятиях так крепко, словно желал отдать ей свое тело, сердце — словом, все, что имел. И она отдавалась ему с радостью, пылко и самозабвенно, позабыв о всех своих сомнениях и помня лишь о том, что нельзя дотрагиваться до его спины. И, наконец, они достигли пика наивысшего наслаждения, и Джулия выгнулась под ним и выкрикнула его имя и все слова любви, которые клокотали в горле.
Они лежали на кушетке на боку. Она прижималась спиной к его мощной груди, а он, обвивая ее