Молодчина. А?
Одному богу известно, нужен ей новый балахон или нет.
Может, и нужен — у, только не зеленый в синюю полоску.
Я спрашиваю, купила ли она книги.
Свой долг (свои обязанности) жены и домашней хозяйки Елизавета выполняет безупречно (безукоризненно). Тут, друзья, к ней, ей-ей, не придерешься. Вот и сейчас я не успеваю спросить, как уже получаю ответ:
— Будь уверен! Четырех штук хватит?
Я заграбастываю книги, толстые, в твердых переплетах, раскрываю их и отшвыриваю прочь.
Обычные ненапечатанные книги.
Елизавета, как всегда, отвечает на мое разочарование (абстрактное, умозрительное) сочувственной улыбкой.
Улыбкой, заменяющей слова (ааа), которые я слышал от нее тысячу раз.
Она качает головой.
— Ой-ой-ой.
(Муж, ты того, во-во, рехнулся. Печатных книг нет в продаже давным-давно, с самого сотворения мира, а тебе подавай, ай-ай-ай, именно их. Неужели для траты времени мало тех, что у тебя уже есть? Э, это не о’кей. Вдобавок они старые, держать их не о’кей. Вещам положено стареть в мусоре. Для этого и существуют вещи, будь уверен. Ты того, Рикки, я еще не знаю — чего, знаю только, что это не о’кей, будь уверен.)
Если б она перестала повторять свое «будь уверен», я бы еще мог ее пощадить. Правда, люди.
Вы говорите, я должен ее пощадить?
Вы этого не говорили, и-хи-хи-хи?
О’кей.
4
О’кей.
Я чувствую, что все может начаться сейчас. С этой минуты.
Песчинка, которая порождает обвал.
Я медленно разворачиваю записку.
В расправляемых складках проступают слова.
Елизавета меня не видит. Она сосредоточенно жует яблоко, гарантирующее (обеспечивающее) ей ежедневную (pro die) порцию витаминов.
— Эй, парни, — эй, парни.
Она продолжает петь, жуя.
— Бетти.
— А?
— Я должен бросить тебя в мусор.
— Эй, парни — чего это?
— Так нужно.
— Эй, парни — жена не вещь. Эй, парни — она человек женского рода (пола). Ей-ей, будь уверен. И по закону так — эй, парни.
— Конечно, дорогая, но по закону жена должна быть верна мужу.
— У, будь уверен, так оно и есть. Жена должна быть верна — а как же! — мужу. О’кей. Если хочет жить — эй, парни.
Сейчас, друзья, я попробую ее огорошить.
Надеюсь, мне это удастся.
Сегодня я чувствую себя очень хитрым, ловким, умным (сверх, супер, архи).
Везучим. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
— Согласен, — говорю я. — В таком случае могу я узнать, кто такой А.?
— А.? Первая буква алфавита, а что?
Пока она держится как ни в чем не бывало.
Либо до нее еще не дошло, либо она чиста.
Да поможет мне бог.
— На А начинается имя того, кто написал тебе записку.
О, она краснеет, ага, краснеет.
— Ах, мне? — лепечет она. — Записку, угу. Мне? Эй, парни.
— Конечно, тебе.
— Где ты ее нашел?
— В тронном зале.
— Эй, парни, угу, верно. На полу, угу. Я ее подняла и бросила — эй, парни.
— Наверно, он, этот твой А., не знает, что ты умеешь читать только красные цифры, которые зажигаются в магазинах на кассовых аппаратах.
Она пытается взять себя в руки.
— Будь уверен, я не умею читать.
Она заявляет об этом с гордостью.
— А он едва умеет писать. Хочешь, прочту, что он пишет?
— Эй, парни — эй, парни, не… не хочу…
— Ах не хочешь!
— Ладно, о’кей.
— Он пишет: «Я тебя люблю».
Елизавете приятно это слышать: она улыбается уголками сжатых губ.
— О, наверно, эти слова очень о’кей.
На ее лбу (челе) появляется сосредоточенная складка. В широко раскрытых глазах — ужас.
У, как она кричит! Ого!
— Ричард, ты опять трогал мусор! Бог тебя накажет.
Ой-ой-ой.
Она поняла. А я-то идиот, не подумал. И влип.
— Я? Да нет, я не прикасался к мусору, клянусь.
— Ты плохо кончишь, ох, плохо, а из-за тебя и я. Эй, парни — эй, парни — эй, парни.
Приходится снова искать в ней сообщницу.
Упрашивать не выдавать меня.
— Эй, парни — эй, парни — эй, парни.
Вырывать клятву, что она меня не предаст.
Ох, друзья, ох, люди.
— Прошу тебя. Бетти!
— Жена не выдает своего мужа — эй, парни.
— Почему ты не говоришь «будь уверен»?
— О’кей, будь уверен.
— Обещаю тебе никогда больше этого не делать.
Надоело обещать, пропади оно пропадом. Аж зло берет.
Особенно сейчас, когда я всерьез собрался дать бой и выиграть (одержать победу).
У, они у меня запомнят.
— Эй, парни — эй, парни.
— Бетти, я не нарочно. Это получается само собой, это инстинкт, который сильнее меня. А все из-за ошибки в моих хромосомах (ах!).
