граждан, которые, осмеливаясь использовать, утилизировать то, от чего отказывались другие, то есть находили вторичное применение мусору. А лучших потребителей ждали все новые награды и поощрения.
Вот и Бетти на днях получила очередную медаль.
У, у нее в комнате куча призов, кубков, грамот, почетных дипломов, моделей, аттестатов.
— В дальнейшем новая религия окрепла, и ее приняли поголовно все.
— А как же ликвидация аристократов? Ведь она была.
— Ну и что? Я устроил ее для всеобщей встряски. Для доказательства своей силы. Религии нужны еретики, с которыми бы она боролась. Если еретиков нет, их надо выдумать. Аристократов к тому времени фактически уже не осталось, так что расправу над ними можно считать игрой, шуткой.
Ох, хороши шуточки. Граф-то Оклахомский!..
И-и-и, и барон Небраскский, отец полковника Энея.
Эгеге.
— Некоторые идиоты — в первую очередь ското- и нефтепромышленники — завели привычку называть друг друга графами, князьями, герцогами, баронами, маркизами. Дурачье! Я обвинил их в создании иерархии, представлявшей угрозу для иерархии церковной, и ликвидировал.
— Хорошо, что ты взял меня с собой в тот день. По гроб жизни благодарить тебя буду.
— Еще до моего папства убрали негров. Эти выродки слишком засоряли расу. Но хуже всего было то, что они не могли отвыкнуть рыться в помойках, подбирать мусор.
Негры. О, Отелло!
— А нападение на Европу?
— Оно стало неизбежным. Наш экономический цикл нуждается в огромном числе рабочих рук. Больше рабочих рук — больше потребителей. Здесь их не хватало, и мы вынуждены были снарядить армию в Европу.
А что нам еще оставалось?
От роботов, как вам известно, пришлось отказаться, ибо какой из робота потребитель?
— Занятая философскими дебатами, религиозными диспутами, политическими дискуссиями, травмированная Европа так и не оправилась от большого взрыва. Представь себе, они до сих пор спорят о том, что тогда произошло и чем они навлекли на себя беду. Не знаю — когда, но, как считает кардинал Матфей, рано или поздно мы должны будем и там утвердить нашу религию.
— Силой. Браво, браво, отец!
— Правда, с одним отличием. Здесь — производство, там — потребление. В противном случае наступит день, когда дальнейшее расширение рынка окажется невозможным. А ты, я вижу, разбираешься в экономике.
— Я?
О! У!
— Самую малость. Случайно.
— Ты хорошо читаешь, не правда ли?
Я бы — ох! — охотно ответил, что неправда. Что в лучшем случае могу — уф! — от силы выговорить несколько слов.
— Откуда ты знаешь?
— А кто, по-твоему, незаметно снабдил тебя книгами, которые ты все время читаешь и перечитываешь? Книгами, которые существовали до большого взрыва? Кто тебе подсунул твоего любимого «Ричарда III»?
Э.
Эге.
Э-ге-ге.
— Значит, ты?
— Должен же я был чем-то компенсировать твою не очень удачную внешность. Подражая Ричарду III, ты и в самом деле стал похож на него.
О!
О-о!
О-о-о!
— Я надеялся, чтение научит тебя уму-разуму. Не тут-то было. Тебя гложет честолюбие. Эх ты, бестолочь! Бедный безмозглый слизняк.
Сейчас или никогда!
— Отец, я хочу детей. По твоей воле мне сделали операцию — закрыли семенные каналы. Прошу тебя, прикажи их открыть.
Снова передо мной величественный бог.
С таким шутки плохи. И-и-и, еще бы!
Стро-о-гий.
— Стерилизация есть стерилизация. Она окончательна. Да, я позаботился о том, чтобы ты был бесплоден. Твои больные хромосомы не загрязнят нашу расу. Что касается тебя самого, мне все равно, куда бы ты ни метил. Вверх или вниз — не вижу разницы. Но после тебя не должно остаться потомства.
А!
О!
У!
Он громко зовет:
— Ммм!
Тут же появляется Иоанн.
Он явно был поблизости. Все подстроено-о-о.
— Я здесь, Эдуард.
— Ммм.
— Отлично. — Иоанн призывно хлопает в ладоши. — Кардинал Бейкерсфилдский! Кардинал Далласский! Кардинал Ричмондский!
Верная троица не заставляет себя ждать.
Ясно, что все идет по заранее намеченному плану. Ну и ну!
— Живо, живо, — говорит Эдуард. — Ммм.
— Отлично.
Юного красавца Иоанна распирает от гордости. О!
Ого!
— Глава нашей церкви Эдуард сообщает, что он решил — здесь, сию минуту — назначить кардинала по своему усмотрению. Нижеподписавшийся, аббат Бостонский Иоанн, назначается кардиналом Нашвиллским с должностью верховного теолога.
Все осеняют себя ритуальным тройным знамением.
А я?
О, я тоже!
17
Эгеге, люди!
— Эй, парни — эй, парни — эй, парни…
Я застаю Елизавету в тот момент, когда она (с развитым в ней эстетическим чувством) заканчивает тщательно укладывать поверх мусора утренние покупки.
Туфли, консервы, косметику, рубашки, зонтик.
То же, что обычно.
Елизавета не пропустит ни одной вещи с поощрительной скидкой. Из тех, что периодически
