предстала в совершенно ином свете.
С самого начала расследования Фронсак терзался навязчивым вопросом: может ли талантливый логик, имея украденные депеши и, вероятно, часть реестров, полностью раскрыть шифр Россиньоля?
— Что вы сделали с этим человеком? Мне хотелось бы познакомиться с ним.
— Ранцау приказал повесить его, хотя я возражал.
— Жаль. Значит, невозможно создать шифр, который нельзя взломать?
— Ну отчего же? Достаточно изобрести систему кодирования, которая не поддается логическому анализу. Но почему это тебя интересует?
— Речь идет о проблемах, которые я пытался… вернее, пытаюсь разрешить, — уклончиво ответил Луи. — Ты ведь хорошо знаком со всеми учеными людьми. Как ты думаешь, есть в Париже человек, способный придумать такой шифр?
Монтозье озадаченно нахмурился. Он прошелся по комнате, а затем объявил:
— Полагаю, лишь отец Мерсен способен тебе помочь. Знаешь францисканский монастырь?
Луи знал этот монастырь и, подобно всем, кто проявлял интерес к наукам, слышал о Марене Мерсене.
Бывший ученик иезуитов, отец Мерсен изучал теологию в Сорбонне, прежде чем стать священником. В 1611 году он вступил в орден францисканцев. Сначала преподавал философию в Неверском монастыре, затем перешел в монастырь Благовещения, находившийся за Королевской площадью.
Изыскания его касались главным образом простых чисел, общую формулу которых он пытался создать. Из своей парижской кельи он переписывался с самыми выдающимися математиками и философами Европы, обмениваясь с ними новыми идеями. Постепенно его келья превратилась в место, где встречались величайшие ученые эпохи, такие как Декарт, Гассенди или Роберваль.
Луи ответил другу после долгой паузы.
— Твой совет сильно смущает меня, Шарль, — сказал он, наконец. — Я ведь хорошо знаю, что францисканцы не отличаются терпимостью. Некоторые из них даже предлагали учредить во Франции суды инквизиции.
— В том, что касается доктрины, ты совершенно прав. Но в области науки дело обстоит иначе. Мерсен выступал на стороне Декарта и Галилея против церкви. Он разоблачал алхимию и астрологию как лженауки. Именно он в 1634 году опубликовал «Механику» Галилея и к тому же перевел его «Диалоги». Сочинения самого Мерсена, такие как «Всемирная гармония» и «Cogitata Physico-Mathematica», принадлежат к числу наиболее выдающихся научных трудов нашего времени. Однако тебе действительно будет трудно с ним разговаривать, не раскрывая собственных намерений.
8
Среда 11, ноября 1643 года
В семь часов утра карета с лилиями на дверцах, в сопровождении эскорта из четырех мушкетеров с восковыми факелами, с грохотом вкатилась во внутренний двор конторы. Луи ожидал в библиотеке, читая «Экстравагантного пастуха» при свечах. Выглянув в окно, он узнал возглавлявшего отряд Исаака де Порто — мсье дю Валлона. Поцеловав проснувшуюся Жюли, он быстро спустился по лестнице, перескакивая через четыре ступеньки.
Мсье дю Валлон и его мушкетеры, едва спешившись, с безошибочным солдатским инстинктом направились в сторону кухни, когда во дворе появился Луи.
— Мсье шевалье! — прогремел Портос, раскрывая объятья. Запястья у него были толщиной с пушечный ствол. Луи заметил, что мушкетер больше не держит руку на перевязи, и сделал безуспешную попытку увернуться от поцелуя. Придавленный к груди силача, Луи решил было, что пришел его последний час. Но тут гигант ослабил хватку, видимо вспомнив, что должен доставить Фронсака к кардиналу живым.
— Мы подумали, у нас есть время пропустить стаканчик, — с сожалением молвил мушкетер, оглаживая усы. — Однако, раз вы уже готовы, едем!
— Напротив, я сам собирался предложить вам подкрепиться, от всего сердца! — сказал Луи, в надежде завоевать расположение колосса и в будущем уберечь ребра от болезненных переломов.
— Коли вы настаиваете, шевалье, мы отказываться не будем… при эдаких-то холодах!
Луи сделал знак двум кучерам присоединиться к ним и повел весь отряд на кухню.
Мадам Малле не смогла скрыть неодобрения при виде шести обжор.
— Мои друзья продрогли, мадам Малле, — объяснил Луи. — Не дадите ли им пару бутылок хорошего вина?
Кухарка с ворчанием оторвалась от чистки овощей и пошла в винный погреб, а мадам Бувье вынула из стенного шкафа глиняные кружки. Гофреди, доедавший суп, оглядел мушкетеров с презрением, не лишенным некоторого интереса. Луи предупредил его, что поедет в Пале-Рояль один, поскольку за ним пришлют карету и потом отвезут домой. Поэтому он попросил рейтара зайти утром на улицу Нёв-де-Пти-Шан к своему другу Жедеону Тальману и передать записку с просьбой о встрече. Если Жедеон будет свободен днем, они вместе отправятся к нему.
Исаак де Порто уселся рядом с Гофреди, и взгляд его упал на рапиру рейтара, лежащую на столе. Старый стальной клинок, повидавший множество битв.
— Гофреди мой друг и моя шпага, — объяснил Луи Портосу. — Благодаря нему я могу обходиться без оружия. Он спасал мне жизнь уж не знаю сколько раз, ему я обязан тем, что вышел целым и невредимым из битвы при Рокруа.
Мсье дю Валлон неторопливо кивнул и заметил:
— В самом деле, припоминаю, вы сражались при Рокруа! Он повернулся к Гофреди, а мадам Малле тем временем уже ставила на стол две бутылки старого вина из Бона. Один из мушкетеров поспешил открыть их.
— Вы были солдатом?
— Больше тридцати лет! — вздохнул Гофреди. — В последние годы я побывал в Вальтелине, участвовал в сражениях при Витштоке, Рейнфельдене, Брейзахе и бог весть где еще! Воевал в Померании, Силезии, Тюрингии, Вестфалии и потом в Лотарингии. Под знаменами чуть ли не всех армий: имперцев, шведов, герцога Саксен-Веймарского. Три года назад был с Гасьоном и Гебрианом в Эльзасе. Другими словами, я наемник.
— Повезло вам, что вы еще живы, — сказал безусый мушкетер с горящими от зависти глазами. Он был самым молодым в отряде, на вид не больше двадцати лет.
— В нашем ремесле везения не бывает, мальчуган, — свирепо ответил Гофреди, качая головой. — Либо ты умеешь выживать, либо нет. А учиться некогда — прежде чем освоишь эту науку, тебя убьют.
Портос залпом выпил вино и, налив себе еще, опустошил второй стакан, щелкнул языком и объявил:
— Ты прав, дружище, и я надеюсь продержаться столько же, сколько и ты. Мсье шевалье, пора в путь! Его преосвященство ждет вас.
Они направились в Пале-Рояль по улице Бон-Занфан и въехали сразу в маленький внутренний дворик.
— Новые апартаменты монсеньора, — объяснил Портос, показав на фасад.
Луи заметил, что они находились позади покоев королевы.
На втором этаже Луи и Портос прошли через галерею, где сновали разнообразные клерки, а лица благородного звания ожидали, восседая на банкетках. Гвардейцев было немного, и Портос, более смышленый, чем можно было судить по его виду, догадался, какие вопросы задает себе Фронсак. Мазарини отнюдь не пользовался любовью, и отсутствие охраны выглядело весьма странным.
— Вы видите всех этих лакеев? — с презрением осведомился офицер.
Луи и сам обратил внимание на поразительное количество слуг и ливрейных лакеев. Присмотревшись
