движение на трассе более или менее нормализовалось. Их взору открылась гористая местность, офисы и жилые дома здесь практически отсутствовали. Если Лос-Анджелес полностью обеспечивался водой, то в пригороде с этим были проблемы. Заниматься орошением никто не хотел, поэтому через некоторое время вся растительность превратилась в желтоватого цвета солому, постепенно исчезавшую из вида по мере их продвижения на север. Впереди расстилались бескрайние просторы сухой, выжженной солнцем земли.
— Неужели здесь можно жить? — поразилась Шарлотта. — Замучаешься ездить на работу и обратно!
— Копы, — пояснила Полли. — Я где-то читала, Ланкастер и Палмдейл негласно называют колониями колов. Власти Лос-Анджелеса платят им так мало, что они не могут себе позволить жить в городе, где работают.
— Надеюсь, они окажутся неплохими соседями, — сказала Шарлотта.
— Просто отличными, — заверила Дина. — Позор, что им приходится жить в подобных условиях, хотя, с другой стороны, уединенное место не так уж плохо. Я всегда испытывала особую симпатию к полицейским.
— Еще один старый приятель? — спросила Шарлотта.
— Нет, не приятель, — спокойно ответила Дина. — Работая в отделении неотложной помощи, я не раз наблюдала, как полицейские возвращали жизнь людям, если все врачи оказывались заняты.
Дина отвернулась к окну и тихо продолжила:
— Они плакали над детьми, которых привозили к нам, и сидели в отделении, пока не узнавали, что все нормально. Но, к сожалению, только немногих я знаю лично.
— Прости, — извинилась Шарлотта.
— Все нормально, — ответила Дина.
Они ехали по открытой местности, постепенно поднимаясь все выше и выше. Иногда попадались застроенные участки. Обычно дома стояли у подножия холмов или между ними, но большая часть территории пустовала. Ландшафт постепенно преображался, теперь преобладала гористая местность. Здесь обычно снимались фильмы о хороших парнях, которые преследовали злодеев, или наоборот. Женщины ехали и ехали, пока не добрались до высоких скал.
— Знаете, — вдруг сказала Дина, — я не собираюсь заполнять полки в своем офисе какими-либо предметами.
Шарлотта выжидательно посмотрела на Дину.
— Я хочу стать врачом «скорой помощи», — пояснила та. — И времени на походы по магазинам у меня не будет.
— Здорово! — Полли взглянула на подругу через зеркало заднего вида, а Шарлотта крепко пожала ей руку. — Что привело тебя к этой мысли? — спросила Полли.
— Все, и в то же время ничего, — ответила Дина. — Вы же знаете мою историю. Возможно, на мое решение повлияли наши еженедельные собрания, смерть Рейнхарта или знакомство с Тилем. Мне предложили поработать в отделении травматологии с июля будущего года, и я скорее всего соглашусь. Я не собираюсь бросать практику, просто стану уделять работе в офисе меньше времени.
Полли и Шарлотта были рады за подругу и с удовольствием выслушали ее планы на будущее; правда, уже через десять минут они снова начали обсуждать «Бьют-Крест». Требовалось сообщить о себе как можно меньше информации, но все сказанное должно быть правдой. Кроме того, их истории следовало как- то связать вместе. Полли выступала заинтересованной стороной, поскольку являлась единственным человеком в их компании, способным оценить подобное предложение. Разведенная дама, живет на Голливудских холмах, мать двоих детей, собирается выйти замуж за врача, практикующего в Долине. Мечтает жить в пригороде Ланкастера, чтобы существенно уменьшить расходы и отправить своих детей в школу с небольшим количеством учащихся.
Без четверти четыре подруги добрались до места. Город находился в стороне от основной трассы. Дома настолько далеко располагались друг от друга, а на улицах царила такая тишина и безлюдье, что трудно было сказать, толи это новое поселение, то ли город-призрак. Офисные здания сверкали новизной, магазины казались заброшенными, имелись также автозаправочная станция и почтовое отделение.
«Бьют-Крест» находился к востоку от маленького центра на небольшом холме. Согласно карте, это был прекрасно обустроенный участок трапециевидной формы, с отличными дорогами, позволяющими легко выйти на трассу, ведущую на север, в сторону пустыни Мохаве, или на государственное шоссе до Викторвиля на востоке.
Подъехав ближе, подруги заметили извилистую ухабистую дорогу, поднимающуюся к холму. Вероятно, она обозначала западную границу владений. Земля была поделена на участки, разграниченные незаконченными улочками или грудами строительного материала. Сами здания располагались немного позади, за каменной стеной, уходящей в сторону шоссе. Рядом с массивными воротами располагался пост охраны.
Ворота были открыты, так что будущие покупатели могли спокойно заехать внутрь. По обеим сторонам дороги росли кусты и молодые пальмы. На вершине холма подруги увидели пять экспериментальных домов. Полностью законченные, недавно выкрашенные, с обустроенной территорией, они производили довольно странное впечатление, ютясь на практически голом холме, где стояло лишь несколько деревьев в больших деревянных кадках. На других участках были возведены строительные леса, кое-где только закончили кладку фундамента. Эти домики издали можно было принять за макеты, какие делают на обычном столе.
— Едва ли там уютно, — буркнула Полли, направляясь к автостоянке. — Но, с другой стороны, постройки не так уж плохи.
Типичные для Южной Калифорнии домики обычно красили в бежевый цвет, эти же оказались темно- коричневыми, крытыми черепицей багрового оттенка. Дома практически ничем не отличались друг от друга. Два здания имели большие двойные двери, а второй этаж венчала мансардная крыша. Кровля еще одного дома имела конусообразную форму. Два других походили на башенки с маленькими круглыми окошками под самой крышей.
— Что можете сказать о башне? — спросила Полли.
— Скорее всего, там есть винтовая лестница, — предположила Дина.
— И бойницы?
— Чтобы освещать лестничные пролеты, — добавила Шарлотта. — Или стрелкам было где стоять.
Офис продаж находился в трейлере на автостоянке, но оба продавца уже стояли перед огромными дверьми первого дома. Войдя внутрь, женщины погрузились в атмосферу юго-западной культуры. Дизайнеры столь тщательно старались передать все детали стиля, что внутреннее убранство дома больше походило на карикатуру: красные и желтые стеклянные перчики-чили свисали с гигантской люстры; огромная картина с изображением кактуса украшала стену; разрисованные подсвечники формой напоминали ветви юкки коротколистной. А над арочным проходом в гостиную висели полотна, изображающие индианок, несущих корзины на головах. На каждой полке стояли изделия из фарфора и различные статуэтки; корзины расположились в нишах под самым потолком. Обстановка тоже оказалась довольно своеобразной: мягкие круглые диванчики, кресла без подлокотников и ножек, неудобные на вид оттоманки.
Посетителям предоставлялась полная свобода действий. Дина методично осматривала статуэтки, горшочки и корзинки. Лицо ее застыло, движения были точными и быстрыми. Подруги знали, что Дине достаточно прикоснуться к вещи, чтобы определить, когда и где ее сделали. Полли и Шарлотта медленно бродили по комнатам, обсуждая, куда можно поставить стол, пианино и компьютер, где лучше повесить светильники.
Направляясь к третьему зданию, Шарлотта тихо спросила:
— Там были твои вещи?
— Ты шутишь? — удивленно уставилась на нее Дина.
— Безделушки оказались не лучшего качества?
— Помилуй, — скривилась Дина. — Я очень удивлюсь, если хотя бы одну вещь сделали за пределами Тайваня. Это довольно неплохие копии настоящих произведений искусства, но вот цвета и глазури никуда не годятся. Конвейерное производство. Дешевые безделушки.
Женщины начали осматривать третий дом, когда к ним подошла одна из сотрудниц и сообщила, что
