только удачное замужество может обеспечить женщине приличное состояние — и необязательно, чтобы брак был по обоюдной любви. Звучит грубо, да, не спорю. Правда вообще груба. Каждый борется за жизнь как умеет. Да я и не умею бороться, а с людьми — тем более. Пусть говорят, что хотят. — Она грациозно махнула рукой. — Давай лучше выпьем и забудем эти грустные темы!
— Давай, — охотно согласился Ирвин и подлил ей шампанского.
После очередного глотка Сандра порозовела, глаза заблестели. Полетели шутки, то невинные, то вольные, и всякая цепляла Ирвина, заставляла хохотать от души. На какое-то мгновение он почувствовал себя не то игрушкой, которой забавляется котенок, не то рыбой, которой кидают блесну. По крайней мере уж лучше быть крупной рыбой, мысленно посмеивался он над собой, слушая, как Сандра веселится, рассказывая подробности о своих мужьях-оригиналах. А попробуй не кинься на такую заманчивую блесну!..
Лукавый взгляд красавицы поощрял и соблазнял. Ирвин, совсем потеряв голову — от шампанского, от смеха, от волнующих слов, — смело взял Сандру за руку и принялся целовать ее пальцы — один за другим.
Она не отнимала руку, с улыбкой следила за выражением его лица. Потом взяла его руку и поцеловала — легко и просто.
От прикосновения нежных губ Ирвина словно ударило током.
— Не надо… — пробормотал он, чувствуя, что еще мгновение — и он не выдержит…
Сандра убрала губы, оставила ему свою нежную ладонь. Оба замолчали.
Медленно поднялись длинные ресницы, блеснул лукавый взгляд исподлобья — и вдруг непостижимая в своих переходах красавица неожиданно произнесла:
— А вот теперь моя очередь задать некорректный вопрос: тебе нравится ассистентка?
— Да ты что! Нисколько, — поспешно ответил Ирвин, стараясь говорить как можно увереннее. Перехватил иронически-недоверчивый взгляд, заглянул в свои мысли, чтобы ответить более искренно. — Хотя иногда возникает какое-то странное ощущение…
— Ну-ка, ну-ка!
Тонкая ладонь сжимала его руку, словно проверяла на детекторе лжи. Ирвин чувствовал, что надо отвечать только правду, одну правду, даже если это и не очень кому-то понравится.
— Когда Лайза рядом — я ее воспринимаю на уровне… — Ирвин замялся, но продолжил: — Ну, на уровне оборудования и аксессуаров.
— Молодец! — звонко рассмеялась Сандра. — Действительно, она воспринимается, как какая-то мебель.
— Но вот когда Лайза уходит… — Ирвин снова замялся, почувствовав, как в руку вжимаются острые ногти, но все же докончил: — Когда уходит… у меня возникает ощущение, что в студии не хватает чего-то существенного.
— Другая атмосфера сразу, да? — охотно подхватила Сандра нить мысли. — Все так считают, не ты один. Всем известно, что, несмотря на свою демонстративную скрытность, Лайза умеет навязать свою волю. Даже боссу доказала свою незаменимость.
Ирвин растерялся от такого поворота и смог только неуверенно пробормотать:
— Да, странное, непонятное существо…
Сандра похлопала его по руке и откинулась на спинку стула. Прищурившись на огонь свечи, задумчиво произнесла:
— Между прочим, мы с ней когда-то пересеклись на конкурсе «Мисс Америка»: я как победительница в Техасе, она — в Иллинойсе.
Ирвин изумленно уставился на нее:
— Ты хочешь сказать, что Лайза… И кто из вас победил?
Сандра помрачнела. Вздохнула.
— Никто. Лайза, увы, еще до финала угодила в аварию. Ну а мне не повезло по причинам политкорректно.
— Объясни.
— В тот год впервые избрали президентом афроамериканца — так что устроители конкурса сделали все, чтобы победила сам понимаешь кто…
— Выпьем за справедливость! — воодушевленно прервал ее Ирвин и разлил остатки шампанского — на этот раз досталось и скатерти.
Сандра отпила глоток и продолжала:
— Да, насчет справедливости… Наш босс оказался умным и добрым человеком. Он пылко пообещал исправить несправедливость, принял меня на вакансию фотомодели, а Лайзу — из жалости — в ассистентки. Но его понятия о справедливости, скажу тебе, оказались весьма своеобразными. Я стала, так сказать, учебным пособием для начинающих фотографов, а Лайза принялась, как удается, обеспечивать техническую сторону. Мы превратились в студийный реквизит и скоро покроемся вековой пылью.
Ирвин потрясенно покрутил головой.
— Кто бы мог представить, что все так повернется! Если бы тогда спросить судьбу…
— Ирвин, — произнесла Сандра медленно и печально, — судьба, как правило, на вопросы не отвечает. Судьба дает свои ответы, с которыми не спорят.
Опять наступило молчание. Ирвин ушел в размышления. Сандра какое-то время внимательно смотрела на него, потом снова заговорила первая — и опять на прежнюю тему:
— Значит, говоришь, тебе не хватает иногда Лайзы? Она заботливая, правда?
Ирвин ответил из глубины своих беспокойных дум:
— И сколько претендентов на мастеров осталось за бортом?
— Ни один не прошел, — усмехнулась Сандра. — Понимаешь, выяснилось, что у меня такой тип красоты, который требует особого подхода.
— Я это уже понял.
— Да ты не переживай. — Сандра снова положила ему на руку ладонь, снова блеснул тонкий браслет. Участливо заглянула в глаза. — Я знаю секрет, только никому его не говорю — все надеюсь, что сами откроют. Но тебе скажу. Ты только слушайся меня — и у нас все получится.
— О'кей.
Сандра увлеченно заговорила:
— Понимаешь… во время сеанса я думала о твоем подходе… Мне кажется, ты распыляешься. Зачем так много вариантов, когда надо найти один-единственный, но такой, чтобы сшибал с ног с одного взгляда.
Умница, подумал Ирвин. Озвучила мои мысли о шедевре. И как вовремя.
Сандра продолжала — голос теперь звучал воодушевленно, весело, словно она нашла решение труднейшей задачи:
— Я столько снималась, что лучше любого фотографа знаю, как меня подать. Да, Ирвин, я давно открыла этот секрет. И тебе, только тебе его открою! Потому что ты, именно ты — тот, кто его достоин! Ты не просто талант, Ирвин! Ты — ге… Нет, прости, я не могу этого сказать. Но я очень хочу это сказать и обязательно скажу, когда увижу тот шедевр, который ты сделаешь! А ты его сделаешь обязательно! Мы его с тобой сделаем!
Ирвин был так же потрясен щедростью бескорыстного подарка, как и почти буквальным повторением его недавних слов. Стало ясно все: и почему не удался ни один снимок, и кто спасет неудачника. Оставалось только найти правильное решение — и завтра оно будет найдено!
Ирвин успокоился, повеселел и принялся заканчивать ужин, соревнуясь с Сандрой в аппетите и в шутках, с радостью видя, как она от души смеется его рассказам о проказах над дедом и о смешных случаях его любовных похождений. Она слушала, смеялась, отвечала, изящно снимая серебряным ножом кожуру с яблока, изредка взглядывала на него, и этот взгляд каждый раз словно бил током: темный, откуда-то глубоко изнутри, как будто взглядывала не девушка, а сама бездна.
Но и ужин в конце концов закончился, и Ирвин не знал, что ему дальше делать с этой бездной. Впервые в жизни не знал, как вести себя с женщиной.
— Послушай! — вдруг предложил он с воодушевлением, совершенно искренним. — А не начать ли нам
