2
Винтер на Дальнем Востоке чувствовал себя спокойней, чем где-либо в Соединенных Штатах. Он не боялся ничего и никого во Владивостоке, на водах и землях, окружающих его… И он, конечно, не мог допустить, чтоб какой-то русский Попов вышибал его, Винтера, с тех земель, которые он считал своими, и отнимал от него те прибыли, которые принадлежали ему.
Он возьмет здесь все, что должен взять деловой человек, и, взяв, оставит пустыню… Что ж, пустыня — это очень и очень хорошо. Пустыня входит в планы господа, ибо, если б она не входила в его планы, — пустынь не было бы… Христос спасался в пустыне, многие великие святые стали святыми в пустынях…
— Что ты можешь на это сказать, Аносов?
Аносов пил маленькими глотками ром. Он не интересовался божественными предначертаниями, и вопрос о том, будет или не будет его родной край пустыней, не занимал его. Он хотел мехов, опиума, золота, всего того, что давало деньги, с такой страстью, что вообще не мог представить себе людей, которые могли думать и чувствовать иначе.
— Надо взять все. Не отдать же Попову!
— Правильная точка зрения, — сказал Винтер. — Я не люблю лукавых людей; коммерсанты не только великое содружество, это нация. Я ему протянул руку, а он начал петли плести.
— Опасный человек.
— Но я и не таким отправлял нож в живот… Не беспокойся!
Аносов сделал глоток и взглянул прищурившись на своего компаньона.
— Если… вы обещаете мне кое-какой процентик, я вам расскажу про поповские петли.
— Какой это процентик?
— Скидочку с ваших товаров… Ведь дрянь невозможная..
— Американским товар в хорошей упаковке — дрянь?
— Вот разве что упаковка хороша.
Но Винтер не склонен был терять свои проценты; он поставил на стол вторую бутылку рома и ждал.
— Дешево платите, — вздохнул Аносов. — Я выжига, но вы… — Он налил в стакан рому. — Черт с вами уж… Попов нанял китайцев! Переманил всех супутиновских и нанял новых, — их ведь как мурашей… Китайцы пойдут в шампунках вдоль берега, повезут товары, войдут во все реки и ручейки; подымутся вверх до ключей, найдут охотников в их шалашах, продадут им товары, возьмут меха.
Винтер молчал, курил и смотрел в окно на бухту, где, свернув паруса, стояла «Акула» и сотни китайских шаланд, занимавшихся в заливах добычей морской капусты и трепангов.
— Не посмеют продать Попову: я с них шкуру спущу!..
— Китайцам не продадут? — поднял палец Аносов, удивляясь недомыслию Винтера. — Если придут китайцы, охотник послушает их, а не нас с вами. Забыли, какой порядок они установили в тайге?
Винтер засопел трубкой. Ход, предпринятый Поповым, был серьезен. Пожаловаться губернатору? А что сделает губернатор? Запретит китайцам плавать вдоль берегов? Как бы не так. Не посмеет, будет бояться, что китайцы пожалуются своему правительству. Петербург не любит подобных жалоб.
— Я сам все сделаю, — сказал наконец Винтер, — а ты, Аносов, мне поможешь…
3
Они вышли на «Акуле» в залив Петра Великого и поднялись к северу. Была ранняя весна, воздух и вода были необычайны по своей прозрачности. Когда Аносов смотрел с палубы, ему казалось, что он видит до самого дна и что вода в море такой непомерной тяжести и плотности, что по ней пешком можно пройти.
Сквозь безлистую береговую тайгу проступали разноцветные скалы, в коричневой и черной вязи стволов и ветвей яркими пятнами светила зелень кедров… Синее небо, лазурное море! Если б Винтер склонен был предаваться красотам природы, он получил бы большое удовольствие. Но природа интересовала его меньше всего. Аносов был прав: вдоль берегов пробирались китайские шампунки.
Через две недели Винтер снова снялся с якоря в Золотом Роге и направился в свои бухты за пушной данью. И здесь Аносов оказался прав: поджидало Винтера незначительное число охотников, да и те почти не имели соболей.
Винтер сидел на берегу возле палатки с водкой и спрашивал:
— Вы что же, соболей разучились ловить? Где соболя?
— В этом году были очень хитрые соболя, — уклончиво отвечали охотники.
— Барсуков нанесли! С ума сошли, зачем мне барсуки?!
Но пришлось взять и барсуков; однако не в уплату долга, а просто так взял. Охотники остались довольны — они боялись его гнева.
«Акула» покинула бухты. Ветер был отличный, шхуна легко носилась неподалеку от берегов.
На борту из неамериканцев был один Аносов.
Ранним утром со шхуны заметили шампунку. Она шла под своим черным квадратным парусом.
«Акула» устремилась наперерез. Шампунка спокойно спускалась к югу. В бинокль Винтер и Аносов видели двух китайцев в стеганых куртках — один на руле, второй при парусе. И тогда, когда «Акула» была уже совсем близко, китайцы продолжали спокойно держаться своим курсом. Но вот со шхуны спустили шлюпку, в нее прыгнули вооруженные матросы.
Китайцы всполошились, спустили парус, стали юлить к берегу, но шлюпка их настигла… борт к борту!..
— Чего твоя? Ходи, ходи… наша хороши люди…
Три матроса перебрались в шампунку, в руках винчестеры. Еще три остались в шлюпке, подняли винчестеры и прицелились.
— Но, но! — кричали матросы, перебрасывая китайские мешки в шлюпку. Море было пустынно, кроме американской шхуны — никого…
Рулевого привязали к борту, товарища его — к мачте.
Подошла шлюпка с балластом.
Все делалось быстро. Шампунку нагрузили камнями, пробили дно, и она исчезла в волнах вместе с хозяевами.
В ушах Аносова долго стоял истошный вой людей, понявших, что им нет пощады. В глубине моря, в прозрачной воде, долго еще маячила шампунка, точно перестала погружаться.
— Да, — сказал Аносов, — вот и вся поповская затея. — Он взмок от пота, но старался держаться так же просто, как и Винтер. Разве он не убивал людей? Чертов Корж догадался тогда. Но одно дело выстрелить в спину манзе в чаще леса, таясь не только от других, но и от самого себя, а другое — здесь, среди бела дня, целым гуртом расправляться с людьми.
«Как баранов», — думал он, стоя у борта и все смотря в глубину моря.
Полмесяца плавал Винтер вдоль берегов. Он уничтожил тридцать шампунок, утопил сто человек и совершенно даром приобрел огромное богатство.
Вот, господин Попов, как надо быть осторожным с людьми торговой нации. А вы думали нанести своему коллеге смертельный удар. Конкурент — страшная сила. Вас предупреждали!
Спустя некоторое время по Владивостоку поползли слухи. Поводом для них была одна из шампунок… Она всплыла, у нее было пробито дно, к ней были привязаны люди…
Но мало ли кто может пиратствовать в океане?!
