— И Паша этот — тихий, тихий, а таким шустрым оказался. Все твои распоряжения поотменял. А час назад и вовсе дал понять, что вроде и общаться с тобой стремно. Вплоть до увольнения. Змеюку, получается, пригрел. Что посоветуешь-то?
— Только одно. Иди-ка ты на пенсию, пока окончательно себя не расплескал.
Лавренцов поднялся обиженно. Глянул исподлобья:
— Вот ты, значит, как по мне? Ловко. Чуть ошибка и — размазал! Гляди, Сергей, с кем останешься?
«По счастью, не с тобой», — не сказал Коломнин. И в этом был его последний знак уважения бывшему товарищу.
Он пробыл в кабинете до конца дня. Но ни один из сотрудников управления к нему не зашел. Новый проект был воспринят как мягкая форма увольнения. По общему мнению, дни Коломнина в банке сочтены. Портить же отношения с новым начальником из-за старого, опального, никому не хотелось.
Единственный, кого увидел Коломнин уже на выходе из банка, оказался Панчеев. Объемистый начальник отдела залогов как раз усаживался, отдуваясь, за руль серебристого пятисотого «Мерседеса». При виде Коломнина он растекся в улыбке, сделал даже движение выбраться наружу. Но тут же вспыхнул и, озабоченно кивнув, рванул с места.
Прошло два дня. Доверенность от Янко все еще не поступила. И обеспокоенный Коломнин решился напомнить о себе. Но мобильный телефон директора Женевской компании оказался отключен. Секретарша «Авангард финанса», куда дозвонился он к концу дня, сообщила, что у господина Янко, увы, внезапно заболела жена, и он вынужден был на неделю повезти ее в горы. Разумеется, поставив в известность президента банка. Мобильный, видимо, отключил специально. Сами понимаете, бывают дни, когда хочется отвлечься от всего. Связь с компанией он, разумеется, поддерживает, но только в одностороннем порядке, то есть периодически перезванивает. И конечно, как только выйдет на связь, ему тут же будет доложено, что его срочно разыскивает господин.. как, простите, еще раз? Коломнин. Записала… Нет, по компании «Хорнисс холдинг» никаких поручений он не давал. Быть может, запамятовал. Сами понимаете, такая неприятность. Конечно, конечно. Как только, так сразу.
Коломнин глянул на календарь. То, что казалось простым, неожиданно становилось проблемным. До даты проведения общего собрания в Гамбурге оставалось семь дней.
В течение последующих двух дней голос секретарши оставался участлив и исполнен сочувствия. Нет, к сожалению, так и не перезвонил… Да, звонил. Передала. Он хотел что-то с вами уточнить. Но, увы, затерялся номер вашего мобильного телефона. Уж извините. Не подскажете? Передам как только вновь перезвонит.
Коломнин попросил пригласить к телефону сына, которого не слышал с того злополучного вечера — последнего своего вечера в семье.
— Дмитрий, здравствуй. Как живется и работается в Европе? — стараясь держаться непосредственно, произнес Коломнин.
— Я как раз в шоколаде, — невнятно пробурчал сын, напоминая, что об обиде не забыл.
Воцарилось неуютное молчание. В голосе сына Коломнину почудились интонации жены. И, как всегда бывало в таких случаях, нахлынуло раздражение. Захотелось швырнуть трубку. Но — дело обязывало. Преодолел себя:
— Мне нужна твоя помощь. Никак не могу выйти на Янко…
— Он уехал.
— Про то наслышан. Ваша секретарша меня этой информацией третий день бесплатно одаривает. Проблема в том, что подходит срок голосования по такой компании — «Руссойл Мбх». Акциями управляете вы. По распоряжению президента банка, я должен проголосовать ими на собрании компании за выплату дивидендов.
— А я при чем?
— При том, что с тобой отец разговаривает! — вспылил Коломнин. — Янко должен был выслать доверенность. Найди его…
— Да как?
— Ты мне еще голову морочить будешь! С меня вашей секретутки хватит. Связь есть. И я это понимаю. Цена вопроса для банка — несколько миллионов долларов. К доверенности хорошо бы присовокупить рекомендательное письмо на имя господина Бурлюка. Это президент «Руссойла». — Знаю. Он дня три назад здесь был.
— Был? У вас?!
— Ну, у Андрея Олеговича. Но и я с ним познакомился. Весь в амбициях. Сначала со мной сверху вниз. А потом — ничего, переменился. Даже в гости приглашал. На мне здесь, знаешь, сколько замкнуто?..Эй, чего молчишь? Слышишь?
— К сожалению, слышу, — теперь все срослось. Сразу после телефонного разговора с Коломниным Янко дозвонился Ознобихину. И в тот же день Бурлюк, бросив все дела, прикатил в Женеву. А на другой день после встречи с ним Янко «смылся» в горы. — А Ознобихин, случаем, не звонил?
— Николай Витальевич, считай, через день звонит. Он же наш куратор. Мы с ним по клиентской базе обсуждаем. Я тут крупного клиента обрабатываю. Сегодня как раз на фуршет приглашен, — увлеченный собственными успехами, Дмитрий ободрился.
Прерывать его не хотелось. Но время стремительно поджимало.
— В общем разыщи срочно Янко и предупреди, что если он немедленно не выйдет на меня или не вышлет доверенность, я связываюсь с президентом банка. О последствиях он догадывается.
— Попробую, — вспомнив об обиде, буркнул Дмитрий.
И отец с сыном разъединились.
Итак, Янко начал «играть на чужой стороне», а значит, постарается под всеми предлогами затянуть выдачу доверенности. Выжидать дальше стало бессмысленно. Коломнин тут же подготовил и передал по факсу письмо, в котором официально напомнил руководству «Авангард финанс», что решением президента все права по управлению акциями «Руссойла» переходят к господину Коломнину и во избежание крупного ущерба банку необходимо незамедлительно подготовить соответствующую доверенность на его имя. В противном случае господин Коломнин будет настаивать на проведении служебного расследования.
К концу дня Янко вышел на связь, — после получения официального уведомления прятаться дальше становилось опасно.
— Ничего не получается! — с ходу сообщил Андрей. Голос его был исполнен досады. — Ты что думаешь, я о нашем разговоре забыл? Личное личным, а служебное, оно всегда впереди. Я-то полагал выписать доверенность от собственного имени. Но Бурлюк, стервец, уперся. Готов признать лишь доверенность за подписью адвоката. Самое обидное, что формально он прав. Старая лиса! Наверняка прорюхал, что адвоката на месте нет. Вот и вишу третий день на телефоне — пытаюсь убедить! Буду вновь созваниваться вечером.
— Чего ж не убедил, когда Бурлюк к тебе приезжал?
Янко смешался. — Или, наоборот, тебя убедили? Что, Андрюш, опять делаешь маленький бизнес?
— Отвечать на подобные подозрения считаю ниже своего достоинства. Делаем, что можем.
— Ты уж расстарайся. Потому что, имей в виду, я немедленно отправляю телеграмму в Штаты президенту банка. И если только выйдет прокол, то с рук тебе это не сойдет. Советую подумать: большие деньги на кону.
Янко хмуро попрощался: насчет больших денег он, конечно, понимал и, единственно, просчитывал, с какой стороны выйдет больше.
В тот же день Коломнин отправил еще одну телеграмму — уже на имя президента «Руссойла Мбх» Бурлюка, уведомив его, что исключительные права по голосованию на общем собрании «Руссойла» решением президента банка «Авангард» переданы ему.
Ответ пришел через сутки и не слишком по правде Коломнина удивил. Господин Бурлюк сухо сообщил, что среди акционеров его компании банк «Авангард» не значится. Кроме того, насколько ему известно, банк «Авангард» не является также владельцем компании «Хорнисс холдинг». А потому никаких прав на участие в собрании не имеет.
До даты собрания оставалось всего три дня. Смышленый Янко меж тем вновь пропал со связи. Видимо, окончательно свел дебет с кредитом. Дашевский, которого попытался разыскать Коломнин, целыми днями
