Он важно наклонил голову в знак согласия.
— Потому что у тебя был нож, как у зомби?
По глазам Аджи я поняла, что вопрос его испугал.
Из комнаты на втором этаже послышалось мужское покашливание.
— Какой нож? — встревожилась мать.
Аджи умоляюще смотрел на меня.
— Все в порядке, миссис Нгози. Воображаемый нож.
— Не понимаю, что происходит. Оставьте нас в покое. — Она стала закрывать дверь.
Аджи удержал меня за руку.
— Я тоже перелез через заграждение. Они здорово перепугались, — с гордостью шепнул он, улыбнулся и подмигнул мне.
Я подмигнула в ответ. Все — и Аджи, и его приятели — побывали в зоне заражения. Почему же инфекция пристала только к Стивену Болтону?
ГЛАВА 18
Домой я вернулась с ощущением, что уезжала на неделю. Мама отправилась навестить свою сестру Бетти, жившую в десяти километрах от Каслбойна. Погожим летним вечером они любили посидеть во дворе, угощаясь джином с тоником, после чего мама оставалась ночевать в гостях. На этот раз она прихватила с собой Горацио, и я поняла, что торопиться назад никто не собирается.
Стащив с себя измятый жакет и бросив комом на кушетку, я распахнула окна и двери, выпуская наружу нагревшийся за день воздух. И тут защебетал мобильный телефон.
Звонил Питер Грут.
— Мэтт Галлахер дал мне ваш номер и просил передать привет. Не знаете местечко поблизости, где можно пообедать? Ресторан в гостинице весьма средней паршивости. Хочется немного уюта или хорошей кухни. А лучше, чтобы и то и другое.
— Понятно. Есть речной ресторанчик за городом, километра два ехать. Называется «Мэйфлай». Столик заранее заказывать не обязательно. Подают свежую речную рыбу. В такой вечер, как сегодня, в самый раз. — Я начала сдирать с себя топ, который, казалось, прилип к коже от жары.
— Тем более в хорошей компании. Не желаете присоединиться?
Я удивилась, но не слишком. На мгновение призадумалась, раскачивая топ, как маятник, на кончике пальца. Да — нет, да — нет… В голове словно часы тикали. «Ты ведь только что отменила свидание с женихом». Да, но сказала, что выясняю причины вспышки заболевания, а Груту известны результаты вскрытия Джонстона. Хватит оправдываться, заинтриговал меня этот парень, и точка. Ко всему прочему, я умирала от голода, слишком устала, чтобы готовить, а на ужины с доставкой на дом смотреть не хотелось.
Я крутанула свою одежку вокруг пальца и зашвырнула в другой угол кушетки.
— Уговорили.
— Возьму такси и заберу вас… в половине девятого?
Я чуть не сказала, что могу заехать за ним на машине, но спохватилась. В кои-то веки можно расслабиться и немного выпить, не заботясь, что еще за руль садиться. Если мы с Финианом выбирались отдохнуть, роль шофера почти всегда доставалась мне.
— Отлично. Тогда до встречи. Таксисты знают, где я живу.
Хотя был вечер, жара стояла невыносимая, и после душа я решила надеть что-нибудь полегче. Вот только что? Заглянув в мой платяной шкаф, легко подумать, что им пользуются сразу несколько женщин, а если одна, то с раздвоением личности в квадрате. Такая «эклектичность» — самый подходящий эвфемизм для характеристики моего гардероба — объясняется разными причинами. Я, как хамелеон, реагирую на обстоятельства, в которые попадаю. Иногда случайно: выйду на улицу в черном, а навстречу владелец похоронного бюро; бывает, что намеренно: в ясный солнечный день, собираясь к морю, борюсь с желанием надеть светло-голубое. Вот и приходится держать под рукой одежду на все случаи жизни.
Должно быть, оттенки голубого и сейчас были у меня на уме. В конце концов, я остановилась на шифоновом, цвета морской волны платье с рисунком и босоножках на пробковой танкетке. Приподняв по бокам волосы, заколола их серебряными гребнями, надела каплевидные сережки из лазурита и такое же ожерелье. Подходящей сумочки не нашлось, и я позаимствовала у мамы ее кожаную темно-синюю, которую можно держать в руке или под мышкой.
Стоя перед зеркалом, я сама себе удивлялась. Чего ради было соглашаться? Конечно, своей бесшабашностью Грут так не похож на осмотрительного Финиана. Он, несомненно, разбудил во мне какие-то чувства; надо за собой следить.
Выйдя у ресторана из такси, я заметила, что на парковке яблоку упасть негде, и когда в зале нам сразу предложили столик — кто-то отменил заказ, — мы не долго думая согласились. Посидеть и поболтать в баре не довелось, но я это пережила. Вечерняя жара на моем аппетите никак не сказалась. Пока я усаживалась, Грут стоял, и мне удалось толком рассмотреть, во что он одет: легкий зеленый, как авокадо, пиджак и бледно-желтую рубашку, в которых он выглядел еще более загорелым, кремовые брюки из хлопчатобумажного твила, туфли без шнурков мягчайшей желтой кожи — наверное, из шкурки детеныша газели.
На закуску Грут взял копченого лосося с каперсами и пресные хлебцы, а я — кебаб из угря с беконом. Как основное блюдо оба заказали запеченную щуку, фаршированную шейками речных раков, под белым соусом. Изучив винную карту, мы остановились на белом испанском альбариньо с виноградников Галисии. Оно хорошо сочетается с белым соусом, а дождливый климат его родины обещал — к такому выводу мы пришли путем не слишком серьезных умозаключений, — что и к щуке вино подойдет идеально.
Грут поднял бокал с шерри.
— За ваши удивительные глаза. Только сначала решайте, что они напоминают — африканские лилии или свинцовый корень?
— Второе название кажется малопривлекательным.
— Это необыкновенно красивые, нежно-голубые цветы — точь-в-точь ваши глаза, когда вы улыбаетесь. А название еще одно есть — капский плюмбаго.
— Вы и в цветах разбираетесь?
— Тсс. А то Финиан услышит.
Я рассмеялась.
— Согласна, пусть будет свинцовый корень.
— И я так считаю, — одобрил он.
Мы сделали по глотку шерри.
— Разумеется, глаза истинно кельтской красавицы сравнили бы с ирландским цветком, пусть с таким же странным названием, — поддразнила я. — Воловий язык, скажем. Он здесь повсюду сам по себе растет. Но имейте в виду: стебель у него колючий.
Он улыбнулся.
— Что еще делало кельтскую женщину неотразимой?
— «Овальное лицо, сужающееся книзу. Белая, как свежевыпавший снег, кожа, румяные, словно алые лепестки наперстянки щеки. Брови чернее воронова крыла, жемчужная россыпь зубов меж пунцовых губ. Волосы цвета желтых ирисов на летних заливных лугах или отполированного до блеска червонного золота. Высока и стройна как белая береза…» Сами видите, кое-что общее у меня с ней есть, даже черные как вороново крыло брови. Жаль, волосы такие же, да еще вьются. И до высокой стройной березы недотягиваю — я скорее ее карликовая разновидность.
Грут рассмеялся. Официант принес закуски. Когда Грут выжал на копченого лосося немного лимонного сока, я посоветовала посыпать все черным перцем.
— Мм… вкус, конечно, выиграет. Думаю, ирландцы знают толк в лососе. Он ведь играет заметную
