? Другого товара тебе и не нужно. Один манускрипт… во Франции один такой манускрипт стоит не меньше пятисот экю.
? Знаю. Но этого мало. Караваны верблюдов тоже смогут пройти через горы, если только мы им поможем.
Они уставились на Николаса. Должно быть, не могли поверить собственным ушам: как в такой миг он способен говорить о деньгах?
? Если пообещаете сами забрать книги, ? предложил бывший подмастерье, ? то я мог бы уехать со спокойным сердцем, отыскать караваны и немного их поторопить. Тогда я бы не путался под ногами ни у вас, ни у Дориа.
? Дориа? ? переспросил Тоби.
Действительно, они позабыли обо всем… но Николас им напомнил:
? Он ведь женат на Катерине де Шаретти. Он прикончит меня в тот же миг, как только решит, что мы достаточно обогатились. До Брюгге ему не дотянуться. Он не посмеет тронуть мать Катерины, зато здесь постарается завладеть компанией от ее имени, и присвоить все доходы прежде, чем кто-то сможет остановить его законными методами. Вам придется оставить меня в живых. Хуже того, вам придется делать вид, что это я до сих пор управляю компанией, потому что в тот самый миг, когда меня не станет, или вы меня сместите, ? вы все попадете к Дориа в лапы.
Молчание, наступившее вслед за этими словами, затягивалось до бесконечности, пока наконец Годскалк не прервал его:
? Возможно ли такое? Ты нарочно все это подстроил? Ты посвятил нас во все свои деяния, потому что угроза со стороны Дориа защищала тебя?
Они смотрели на него с таким видом, словно и впрямь рассчитывали получить ответ. И Николас отозвался:
? Особенно тяжело было изображать лихорадку.
Только тогда они ушли.
Лоппе, промокая ему лицо, мокрое от пота, спросил:
? Ты получил все, что хотел?
? Да, я все еще жив, ? ответил Николас.
? Помрешь, если не успокоишься. Помрешь еще до того, как тебе исполнится тридцать.
? Двадцать, ? поправил Николас. ? Она всегда говорила ? «двадцать». Нет, не умру. Я крепкий и сильный, как ты.
Ткань, касавшаяся лица, стала сухой и горячей: у Николаса опять поднимался жар. Лоппе смочил ее в прохладной воде.
? А что ты еще слышал? ? спросил он.
? Как ты лгал им всем. Очень убедительно, спасибо.
? Но ты все равно пойдешь дальше?
? А чем я хуже Язона? ? парировал Николас.
Чернокожий в ответ лишь презрительно хмыкнул, и он с трудом удержался от улыбки.
? К чему мы пришли? Я бросил в землю семя и пожал войну.
Лоппе убрал тряпку.
? Ты правда хочешь выздороветь?
Николас открыл глаза. Негр сердито смотрел на него.
? Даже мне… даже мне ты не веришь, да?
Комната вокруг затянулась туманом, затем очертания вновь сделались четкими, ? но лишь с огромным трудом. Может, он правда умрет прежде, чем ему исполнится тридцать?.. Даже в Абруцци не было так скверно.
? Чего ты хочешь от меня? ? удивился Николас. ? Никто никому не поверяет всех тайн без остатка.
Лоппе с серьезным видом взирал на него.
? Я доверяю тебе. ? Взгляд его чем-то был похож на взгляд отца Годскалка.
? Не стоит, ? сказал ему Николас.
Глава двадцать вторая
Тем временем в Брюгге стряпчий Грегорио, даже не подозревавший, о том, какие последствия вызвало его письмо, с нетерпением ожидал встречи с лордом Саймоном Килмирреном и намеревался потребовать у того ответа за все его действия против Николаса и Катерины де Шаретти. При любви Грегорио к симметрии ему казалось справедливым, что встреча эта состоится благодаря созыву капитула благороднейшего из всех рыцарских орденов: Ордена Золотого Руна. Разумеется, он не забыл послание, которое отправил из Брюгге в январе, и знал, что Николас получит это письмо не раньше апреля в Трапезунде. О взаимоотношениях Саймона и Николаса ему было хорошо известно. Напротив, он ровным счетом ничего не знал о взаимоотношениям между Николасом и новой женой шотландца.
Поверенный долго размышлял, прежде чем известить Николаса о связи его соперника Пагано Дориа с шотландским лордом. Еще труднее было смягчить известие о похищении Катерины де Шаретти, ? хотя, вероятнее всего, к тому времени фламандец уже узнал об этом сам. Грегорио представлял, как подействует такая новость на Николаса; но не мог даже вообразить, что тот предпримет в ответ.
По сравнению со всем этим рождение сына у Саймона было лишь малозначимым событием, и все же он счел своим долгом сообщить об этом в Трапезунд, ведь появление нежданного наследника едва ли можно было считать хорошей новостью. С другой стороны, возможно, рождение ребенка отвлекло бы шотландца от соперничества с сыном первой жены. В свою очередь Николас, освободившись от этой давней вражды, мог бы наконец начать обустраивать собственную жизнь и оставить Саймона в покое. Разумеется, после того, как разделался бы с Пагано Дориа.
И после того, как Грегорио лично предупредил бы Саймона, что намерен подать на того в суд, если не прекратятся все эти бессмысленные военные действия.
Десятый капитул Ордена Золотого Руна должен был собраться второго мая в городе Сент-Омере, в провинции Артуа, ? удобное место как для французских, так и для бургундских рыцарей. Герцог Филипп, основатель ордена, вместе со всем двором переехал на запад из Брюсселя за месяц до этого и провел пасхальную неделю в Брюгге и в Генте. Для Брюгге появление в Принценхофе сотен придворных и челядинцев было событием не меньшим по значимости, чем приход фландрских галер. Толчея была такая, что по городу, казалось, невозможно пройти, и все трудились с утра до ночи, не покладая рук, стараясь заработать как можно больше. Грегорио сбивался с ног, пытаясь услужить всем клиентам. Лишь когда владыка Фландрии и Бургундии покинул Брюгге, стряпчий смог перевести дух и послать слугу, чтобы разузнать, когда семейство ван Борселен намерено поселиться на Сильвер-стрете.
? Они там уже были, ? поведал слуга по возвращении. ? Они приехали из Вейре, но миновали Брюгге без остановок. Милорд Франк и милорд Генри Вейре, а также милорд Вольферт с супругой и сыном, а также милорд Флоренс, его жена и их дочь Кателина с мужем Саймоном.
Этот человек служил у них совсем недавно, поэтому Грегорио и послал его с этим поручением.
? И они покинули Брюгге все вместе? ? поинтересовался он.
? После того, как навестили милорда Грутхусе. Затем они все отправились в Артуа.
Поблагодарив слугу, Грегорио в задумчивости принялся разбирать бумаги на столе. Этого следовало ожидать… Луи де Грутхусе был женат на одной из ван Борселен, и ныне числился в фаворитах у герцога. Несомненно, он намеревался поселиться в Сент-Омере со всей пышностью, достойной его связей и происхождения. Саймон и Кателина, разумеется, решили сопровождать своих родичей. Едва ли стряпчий смог бы перехватить их по пути. Однако не мог он сейчас и покинуть город, где у него было слишком много дел, ? хотя помощники справлялись неплохо. Но зато теперь у Грегорио появился повод навестить Ансельма Адорне. С этого он и решил начать.
