Новая жизнь. Божественная комедия

82 Но я подался в камыши и грязь;
Там я упал; и видел, как в трясине
Кровь жил моих затоном разлилась».[699]

85 Затем другой: «О, да взойдешь к вершине,
Надежду утоленную познав,
И да не презришь и мою отныне!

88 Я был Бонконте, Монтефельтрский граф.
Забытый всеми, даже и Джованной[700],
Я здесь иду среди склоненных глав».

91 И я: «Что значил этот случай странный,
Что с Кампальдино ты исчез тогда
И где-то спишь в могиле безымянной?»[701]

94 «О! — молвил он. — Есть горная вода,
Аркьяно;[702] ею, вниз от Камальдоли,
Изрыта Казентинская гряда.

97 Туда, где имя ей не нужно боле,[703]
Я, ранен в горло, идя напрямик,
Пришел один, окровавляя поле.

100 Мой взор погас, и замер мой язык
На имени Марии; плоть земная
Осталась там, где я к земле поник.

103 Знай и поведай людям: ангел Рая
Унес меня, и ангел адских врат
Кричал: «Небесный! Жадность-то какая!

106 Ты вечное себе присвоить рад
И, пользуясь слезинкой, поживиться;
Но прочего меня уж не лишат!»[704]

109 Ты знаешь сам, как в воздухе клубится
Пар, снова истекающий водой,
Как только он, поднявшись, охладится.

112 Ум сочетая с волей вечно злой
И свой природный дар пуская в дело,
Бес двинул дым и ветер над землей.

115 Долину он, как только солнце село,
От Пратоманьо до большой гряды[705]
Покрыл туманом; небо почернело,

118 И воздух стал тяжелым от воды;
Пролился дождь, стремя по косогорам
Все то, в чем почве не было нужды,

121 Потоками свергаясь в беге скором
К большой реке,[706] переполняя дол
И все сметая бешеным напором.

124 Мой хладный труп на берегу нашел
Аркьяно буйный; как обломок некий,
Закинул в Арно; крест из рук расплел,

127 Который я сложил, смыкая веки:
И, мутною обвив меня волной,
Своей добычей[707] придавил навеки».

130 «Когда ты возвратишься в мир земной
И тягости забудешь путевые, —
Сказала третья тень вослед второй, —

133 То вспомни также обо мне, о Пии!
Я в Сьене жизнь, в Маремме смерть нашла,
Как знает тот, кому во дни былые

136 Я, обручаясь, руку отдала».[708]

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

1 Когда кончается игра в три кости,
То проигравший снова их берет
И мечет их один, в унылой злости;