121 Или, быть может, в глубине чудеснойТвоих судеб ты нам готовишь кладВеликой радости, для нас безвестной?124 Ведь города Италии кишатТиранами, и в образе клеврета[725]Любой мужик пролезть в Марцеллы[726] рад.127 Флоренция моя, тебя все этоКасаться не должно, ты — вдалеке,В твоем народе каждый — муж совета!130 У многих правда — в сердце, в тайнике,Но необдуманно стрельнуть — боятся;А у твоих она на языке133 Иные общим делом тяготятся;А твой народ, участливый к нему,Кричит незваный: «Я согласен взяться!»136 Ликуй же ныне, ибо есть чему:Ты мирна, ты разумна, ты богата!А что я прав, то видно по всему.139 И Спарта, и Афины, где когда-тоГражданской правды занялась заря,Перед тобою — малые ребята:142 Тончайшие уставы мастеря,Ты в октябре примеришь их, бывало,И сносишь к середине ноября.145 За краткий срок ты сколько раз менялаЗаконы, деньги, весь уклад и чинИ собственное тело обновляла!148 Опомнившись хотя б на миг один,Поймешь сама, что ты — как та больная,Которая не спит среди перин,151 Ворочаясь и отдыха не зная.ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ1 И трижды, и четырежды успелоПриветствие возникнуть на устах,Пока не молвил, отступив, Сорделло:4 «Вы кто?» — «Когда на этих высотахДостойные спастись еще не жили,Октавиан[727] похоронил мой прах.7 Без правой веры был и я, Вергилий,И лишь за то утратил вечный свет».Так на вопрос слова вождя гласили.10 Как тот, кто сам не знает — явь иль бредТо дивное, что перед ним предстало,И, сомневаясь, говорит: «Есть… Нет…» —13 Таков был этот; изумясь сначала,Он взор потупил и ступил впередОбнять его, как низшему пристало.16 «О свет латинян, — молвил он, — о тот,Кто нашу речь вознес до полной власти,Кто город мой почтил из рода в род,19 Награда мне иль милость в этом счастье?И если просьбы мне разрешены,Скажи: ты был в Аду? в которой части?»22 «Сквозь все круги отверженной страны, —Ответил вождь мой, — я сюда явился;От неба силы были мне даны.25 Не делом, а неделаньем лишился[728]Я Солнца, к чьим лучам стремишься ты;Его я поздно ведать научился.[729]
