Во всей Европе, где б он не был ведом?124 Ваш дом стяжал заслуженную честь,Почет владыкам и почет державе,И даже кто там не был, слышал весть.127 И, как стремлюсь к вершине, так я вправеСказать: ваш род, за что ему хвала,Кошель и меч в старинной держит славе.130 В нем доблесть от привычки возросла,И, хоть с пути дурным главой[757] все сбито,Он знает цель и сторонится зла».133 И тот: «Иди; поведаю открыто,Что солнце не успеет лечь семь разТам, где Овен расположил копыта,136 Как это мненье лестное о насТебе в средину головы вклинитсяГвоздями, крепче, чем чужой рассказ,139 Раз приговор не может не свершиться».[758] ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ1 Наложница старинного ТифонаВзошла белеть на утренний помост,Забыв объятья друга, и корона4 На ней сияла из лучистых звезд,С холодным зверем сходная чертами,Который бьет нас, изгибая хвост;[759]7 И ночь означила двумя шагамиВ том месте, где мы были, свой подъем,И даже третий поникал крылами,[760]10 Когда, с Адамом в существе своем,[761]Я на траву склонился, засыпая,Там, где мы все сидели впятером[762].13 В тот час, когда поет, зарю встречая,Касатка, и напев ее тосклив,Как будто скорбь ей памятна былая,[763]16 И разум наш, себя освободивОт дум и сбросив тленные покровы,Бывает как бы веще прозорлив,19 Мне снилось — надо мной орел суровыйНавис, одетый в золотистый цвет,Распластанный и ринуться готовый,22 И будто бы я там, где Ганимед,Своих покинув, дивно возвеличен,Восхищен был в заоблачный совет.[764]25 Мне думалось: «Быть может, он привыченРазить лишь тут, где он настиг меня,А иначе к добыче безразличен».28 Меж тем, кругами землю осеня,Он грозовым перуном опустилсяИ взмыл со мной до самого огня.[765]31 И тут я вместе с ним воспламенился;И призрачный пожар меня палилС такою силой, что мой сон разбился.34 Не меньше вздрогнул некогда Ахилл,Водя окрест очнувшиеся векиИ сам не зная, где он их раскрыл,37 Когда он от Хироновой опекиБыл матерью на Скир перенесен,Хотя и там его настигли греки,[766] —