И я, правей, а не вперед ступив,К наставнику прижался, устрашенный.142 Уже был воздух снова молчалив.«Вот жесткая узда, — сказал Вергилий, —Чтобы греховный сдерживать порыв.145 Но вас влечет наживка, без усилийНа удочку вас ловит супостат,И проку нет в поводьях и вабиле.[851]148 Вкруг вас, взывая, небеса кружат,Где все, что зримо, — вечно и прекрасно,А вы на землю устремили взгляд;151 И вас карает тот, кому все ясно».ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ1 Какую долю, дневный путь свершая,Когда к исходу близок третий час,Являет сфера, как дитя, живая,4 Такую долю и теперь как разОсталось солнцу опуститься косо;[852]Там вечер был, и полночь здесь у нас.[853]7 Лучи нам били в середину носа,Затем что мы к закатной сторонеДержали путь по выступу утеса,10 Как вдруг я ощутил, что в очи мнеУдарил новый блеск, струясь продольно,И удивился этой новизне.13 Тогда ладони я поднес невольноК моим бровям, держа их козырьком,Чтобы от света не было так больно.16 Как от воды иль зеркала угломОтходит луч в противном направленье,Причем с паденьем сходствует подъем,19 И от отвеса, в равном отдаленье,Уклон такой же точно он дает,Что подтверждается при наблюденьи,22 Так мне казалось, что в лицо мне бьетСиянье отражаемого света,И взор мой сделал быстрый поворот.25 «Скажи, отец возлюбленный, что этоТак неотступно мне в глаза разит,Все надвигаясь?» — я спросил поэта.28 «Не диво, что тебя еще слепитСемья небес,[854] — сказал он. — К нам, в сиянье,Идет посол — сказать, что путь открыт.31 Но скоро в тяжком для тебя сверканьеТвои глаза отраду обретут,Насколько услаждаться в состоянье».34 Когда мы подошли: «Ступени тут, —Сказал, ликуя, вестник благодати, —И здесь подъем гораздо меньше крут».37 Уже мы подымались, и «BeatiMisericordes!»[855] пелось нам воследИ «Радуйся, громящий вражьи рати!»40 Мы шли все выше, я и мой поэт,Совсем одни; и я хотел, шагая,Услышать наставительный ответ;43 И так ему промолвил, вопрошая:«Что тот слепой романец разумел,О «доступе другим» упоминая?»
