106 Улыбку и слезу родит порывДушевной страсти, трудно одолимыйУсильем воли, если кто правдив.109 Я не сдержал улыбки еле зримой;Дух замолчал, чтоб мне в глаза взглянуть,Где ярче виден помысел таимый.112 «Да завершишь добром свой тяжкий путь! —Сказал он мне. — Но что в себе хоронитТвой смех, успевший только что мелькнуть?»115 И вот меня две силы розно клонят:Здесь я к молчанью, там я понужденК ответу; я вздыхаю, и я понят118 Учителем. «Я вижу — ты смущен.Ответь ему, а то его тревожитНеведенье», — так мне промолвил он.121 И я: «Моей улыбке ты, быть может,Дивишься, древний дух. Так будь готов,Что удивленье речь моя умножит.124 Тот, кто ведет мой взор чредой кругов,И есть Вергилий, мощи той основа,С какой ты пел про смертных и богов.127 К моей улыбке не было иного,Поверь мне, повода, чем миг назадО нем тобою сказанное слово».130 Уже упав к его ногам, он радИх был обнять; но вождь мой, отстраняя:«Оставь! Ты тень и видишь тень, мой брат».133 «Смотри, как знойно, — молвил тот, вставая, —Моя любовь меня к тебе влекла,Когда, ничтожность нашу забывая,136 Я тени принимаю за тела».ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ1 Уже был ангел далеко за нами,Тот ангел, что послал нас в круг шестой,Еще рубец смахнув с меня крылами;4 И тех, кто правды восхотел святой,Назвал блаженными, и прозвучалоЛишь «sitiunt»[971] — и только — в речи той;7 И я, чье тело снова легче стало,Спешил наверх без всякого трудаВослед теням, не медлившим нимало, —10 Когда Вергилий начал так: «ВсегдаОгонь благой любви зажжет другую,Блеснув хоть в виде робкого следа.13 С тех пор, как в адский Лимб, где я тоскую,К нам некогда спустился Ювенал[972],Открывший мне твою любовь живую,16 К тебе я сердцем благосклонней стал,Чем можно быть, кого-либо не зная,И короток мне путь средь этих скал.19 Но объясни, как другу мне прощая,Что смелость послабляет удила,И впредь со мной, как с другом, рассуждая:22 Как это у тебя в груди моглаЖить скупость[973] рядом с мудростью, чья силаУсердием умножена была?»25 Такая речь улыбку пробудила
