Одержимый, я выбираю второе.
А где же три пакета?
Ни черта себе! Они исчезли! Что это значит?
Надо подумать: все это слишком загадочно.
Спокойно! Эти бумаги могла выбросить уборщица, посчитав, что набитые доверху полиэтиленовые пакеты предназначены для мусорного ящика.
Одно горе с этим обслуживающим персоналом, который в своих стараниях не знает меры! Уборщица не допускает, что для богатого владельца бумажный мусор может представлять какую-то ценность.
А может, это Пинюш решил на досуге покопаться в бумагах?
Узнаю через час-другой, а сейчас все-таки надо немного вздремнуть.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Нижняя половина Берю (наиболее интересная) пока непригодна для использования, поэтому великий продюсер Гарольд Ж. Б. Честертон переносит съемку фильма «Брачная ночь» на следующую неделю, чтобы дать время Толстяку восстановить себя и быть дееспособным. Я решил использовать простой творческой группы для знакомства с Морбак Сити, этим загадочным населенным пунктом, в котором находится скамейка влюбленных.
Я считал легенду о ней очень трогательной, хотя и немного приторной. Но народ обладает безошибочным инстинктом, когда идет речь о создании высокого духовного накала.
Анжелла, огорченная моим отъездом, уговорила своего босса, и тот выделил для нас один из своих личных самолетов. Она несомненно имеет власть над киномагнатом, что наводит меня на определенные мысли.
Я должен еще сообщить тебе, что пакеты с бумагами Фузиту так и не нашлись. Их не брал Пино, и уборщица не выбросила в мусоропровод. Я не осмеливаюсь подумать, что у меня их увели. Кто мог проникнуть в мой номер без моего ведома на виду у всех? Или они это сделали ночью? Значит, у них в этом заведении есть соучастник! Доллар в Штатах больше чем где-либо еще является самым верным
ключом, открывающим любые двери, даже совесть!
* * *
В пятнадцать десять по местному времени самолет нашего гениального доброжелателя совершает посадку в аэропорту Истерикал Голд, что в двадцати километрах от Морбак Сити. Знойнее солнце, выцветшее небо, унылый пейзаж, где тень нашего самолета кажется единственной тенью на этой безжизненной земле. На западе виднеется белая гряда гор, но это не снег, а всего лишь скалы. Никакого намека на зелень.
— Какая гнусная дыра! — ворчит недовольный Берю. — Здесь давно не поливали газоны.
Выйдя из глубокой умственной депрессии, Маркиз закричал петухом. Крик его. многократно повторился в песчаных барханах и замер вдали.
Появляются мысли, что эту пустынную землю необходимо исследовать на предмет признаков жизни. Кажется, что такие исследования на Марсе были бы намного результативнее.
Здание аэровокзала разделено на две части, одна для приема пассажиров, другая — для вылета. За стойкой бара сидит обрюзгшая женщина без возраста, с лицом, изъеденным оспой и алкоголем; ее огненно-рыжие волосы купаются в пивной кружке.
— Хэлло! — приветствую я ее.
Но у нее даже веки не вздрогнули. Я захожу в соседнее помещение, где бородатый тип с наушниками на голове похрапывает у панели с приборами.
— Хэлло! — кричу я повеселее.
Соня устраивается поудобнее и начинает так неистово храпеть, что рев двигателей нашего самолета кажется всего лишь легким посапыванием.
Я хочу разбудить его и начинаю легонько потряхивать за плечи.
— Пошел на...! — извергается он руганью, так и не соизволив открыть глаза.
Потерпев поражение при попытке разорвать его сонное оцепенение, я возвращаюсь к друзьям. Толстяк, проявив инициативу, вместе с Маркизом старается переложить в сумку содержимое холодильника. Сбитый с толку неожиданной ситуацией, я не отказываюсь от банки холодного пива и бутылки белого вина.
Пытаюсь найти телефон. И Провидение подсовывает мне клочок бумаги на барной стойке со словом «Такси» и телефонным номером.
Слышу, как на другом конце пустыни долго звенит звонок, а потом раздается и голос:
— Бориш Гараж.
Я объясняю, что звоню с аэропорта Истерикал Голд и что хочу заказать такси, чтобы добраться до Морбак Сити.
Голос (женский, мужской или гермафродита) отвечает только «О'кэй», что не позволяет мне раскрыть тайну его пола.
Не остается ничего другого, как ждать, опустошая холодильник. Мы очень старательно выполняем эту задачу. Старая рыжая пьяница, сквозь полудрему пытается составить нам компанию и допить свое пиво, но у нее ничего не получается. Ее голова безвольно опускается на стойку.
Проходит час. Я уже начинаю подумывать, что нас надули. Но вдруг в храп аэрослужбы вплетается иной звук. Такси! Мы выбегаем из здания. Так и есть: такси! Из него выходит маленькое создание, сантиметров восемьдесят ростом, в велюровых штанах, в тенниске, в ковбойской шляпе, покоящейся на ушах. Забыл: мексиканские сапоги и сигара дополняют его очень импозантный вид.
Мутант подходит к нам и приветствует сладким голоском:
— О'кэй, парни! Вот и я!
Я молчу, слегка ошарашенный этим видением.
— Are you a dwarf? [7] — наконец спрашиваю я.
— Нет, я просто маленький. Мне еще только шесть лет, — отвечает видение.
— Шесть лет, и вы уже водите автомобиль?
Кстати, предлагаемое к нашим услугам такси не что иное, как машина технической помощи!
— Мои старики — пьяницы! И даже двенадцатилетняя сестра пьет.
— А вы не пьете?
— Начну со следующего года, когда повзрослею.
— Здесь что, все жители беспробудно пьют?
— Не все. Но вчера начался праздник, который продлится до конца следующей недели.
— Это праздник «скамейки влюбленных»?
— Да, мой друг! Вы тоже прибыли по этому случаю? Вы и ваша группа стариков?
— Да,— вру я.
— Вам будет трудно найти жилье.
— А ты помоги нам, — прошу я, протягивая ему стодолларовую купюру.
Он спокойно принимает деньги и прячет их в карман брюк.
— Это будет нелегко, но я постараюсь. Вас сколько? Пятеро?
— Нам достаточно двух комнат.
Он рассмеялся.
— А вы откуда прибыли? У вас такой смешной акцент.
— Из Франции.
— Это где? В Канаде?
— В Европе. Едем?
— О'кэй! Мартьен[8], вы садитесь рядом со мной, а четверка сзади.
