Он очистил апельсин и начал делить его на дольки. Сюзанна наблюдала за этим и не могла поверить, что несколько часов назад Стефан общался с мультимиллионерами по поводу драгоценностей. Как же легко он вписался в ее крохотную квартиру, будучи принцем.
— Почему же ты провел там столько времени?
— Агент желал уточнить все мелочи, — признался Стефан. — А я медлил с продажей.
— Почему же ты тогда продал их? — спросила Сюзанна, хотя знала ответ. Она просто хотела услышать это из его уст.
И Стефан ее не разочаровал:
— Мне надоело, что огромный замок простаивает без дела. Я твердо намерен переоборудовать одно крыло в больницу. Обязанности регента все равно рано или поздно станут никому не нужными, и тогда я снова посвящу свою жизнь медицине.
— Сколько комнат в том крыле?
— Точно не знаю. Тридцать пять или сорок.
— Чуть-чуть побольше, чем здесь, — пошутила она.
— Да, только работы там масса. Я всегда использовал лишь четыре комнаты. — Стефан положил в рот очередную дольку и посмотрел на Элис, которая следила за его движениями. — Подожди немного, малышка, и у тебя скоро тоже все это будет. В будущем я планирую насладиться красотой всех комнат, — улыбнулся он Сюзанне.
Сюзанна улыбнулась в ответ и кивнула:
— Да… Это, должно быть, забавно.
Она тут же представила, как Стефан важной походкой будет переходить из одной комнаты в другую вместе с дизайнером и обсуждать, какая люстра лучше подойдет к интерьеру.
Сюзанна запретила себе думать об этом. Стефан именно на это и рассчитывает: заставить ее последовать за Элис в Араговию.
— Что касается больницы, — добавил Стефан. — С вырученными за драгоценности деньгами мы можем закупить все необходимое оборудование.
— Принцесса Элизабет была бы рада этому?
— Конечно.
— Ты ее знал?
— Очень хорошо. Она умерла только тринадцать лет назад. Она была прекрасной, храброй женщиной.
— Ты обещал, но так и не рассказал мне, как драгоценности оказались в Нью-Йорке.
Элис пискнула и протянула ручки, будто тоже хотела послушать эту историю. Стефан доел последнюю дольку апельсина и подошел к раковине, чтобы вымыть лицо и руки.
Сюзанна стояла неподалеку, у кофемолки, и старалась не смотреть на него. Крепкий запах кофе смешался в воздухе с ароматом апельсина. Сюзанна наблюдала за процессом, перемалывания и подняла взгляд только тогда, когда Стефан сел на место.
— Если ты хочешь услышать эту историю, я расскажу ее, — согласился он. — Просто у меня сложилось ощущение, что при каждом упоминании об Араговии у тебя возникает желание заткнуть уши.
— Сейчас я их затыкать не буду, — ответила Сюзанна и честно добавила: — Хотя ты прав. Это место ассоциируется у меня с черной дырой, которая хочет засосать Элис навсегда.
— Все будет совсем не так. Я пытался тебе это объяснить.
— Стефан, я говорю не только о папарацци или королевском протоколе. Эта страна подчинила тебя себе.
Он не ответил, но Сюзанна знала, что была права. Ее вдруг охватила странная радость, оттого что она знала его слабое место. Но тут же эта радость сменилась сожалением. Подчеркивание слабости человека не делает тебя самого сильнее.
Я как мама, внезапно подумала Сюзанна. Она всегда использует чужие слабости, но при этом не становится сильнее.
— Я тебя слушаю, — сказала она, разливая кофе.
— Все началось перед революцией в России, — начал он.
— В 1917 году?
— Точно. — Стефан отпил кофе и взял печенье. — Мой прадедушка в это время был в Швейцарии и видел, как революция надвигается на нашу страну. Он вызвал бы за границу прабабушку, но в это время она вот-вот могла родить. Поэтому он вернулся в Араговию и попытался вывезти все состояние из страны.
— Наверное, это было небезопасно.
— До цели добралась только часть багажа, которую охранял самый преданный нашей семье слуга. Остальное бесследно пропало. Картины, мебель, одежда, большинство драгоценностей… Все потеряно. Принцесса Элизабет едва оправилась от родов, а в стране уже установился коммунистический режим.
— А что ребенок?
— Родилась девочка, но она тут же умерла.
— Элизабет, должно быть, была разбита горем!
— Она всю жизнь хранила фотографию девочки, — ответил Стефан. — Сейчас снимок у моей матери. Кстати, мама спрашивала про тебя, когда я звонил ей.
— Не хочу, чтобы твоя мама интересовалась мной. Что ты сказал ей?
— Что ты в порядке и радуешься успехам Элис.
— С этим я не могу поспорить. Закончи свой рассказ.
— Когда принцесса Элизабет поправилась, Питер предложил уехать на запад, но потом они передумали. Состояние было потеряно, но долг требовал, чтобы они остались со своим народом. В то время еще была жива надежда на скорое избавление.
— Я мало что об этом знаю.
— Революция вывела Араговию из войны. Предложенные новой властью лозунги были очень оптимистичны: еда, образование и система здравоохранения для всех. Так как моих предков очень любили крестьяне, их не убили, что, к сожалению, случилось с другими аристократами.
— Все же им было очень тяжело.
— Ты права. Им было ох как непросто. Вскоре Араговия стала коммунистической страной, но Элизабет и Питер по-прежнему не уезжали, веря в то, что они еще смогут послужить своей родине. Они держали в тайне историю со спасенными драгоценностями, опасаясь, что новое правительство присвоит их себе. Сомневаюсь, что дядя Алекс знал об их существовании, когда покидал страну в 1957 году. Моя прабабушка рассказала об этом только перед смертью, когда появилась надежда на возрождение.
— Но как драгоценности оказались в Штатах? Я предполагаю, ты привез их сюда из Швейцарии. Неужели в Европе не нашлось покупателей? И что насчет тех вещей, которые мы еще не распаковали. Почему они здесь?
— Потому что я привез их сюда еще десять лет назад во время практики, — объяснил Стефан. — Тогда я собирался остаться в Штатах по примеру дяди.
— Но ты не остался. Ты вернулся, как только завершил практику.
Элис хныкнула. Сюзанна сделала последний глоток кофе и взяла малышку на руки. Через секунду Элис успокоилась.
Мы справляемся все лучше и лучше, подумала женщина.
— Я не мог остаться, — ответил Стефан. — Хотя Джоди назвала меня тогда сумасшедшим. Я предложил ей поехать со мной. Араговия нуждалась в хороших докторах. Но она даже слушать об этом не хотела. «Я ничего не должна этой стране», — говорила она. Это и разрушило нашу дружбу. Мне также пришлось порвать отношения с женщиной, которая у меня тогда была.
— Из-за того, что ты не смог остаться здесь?
— Я был нужен там.
— Эта страна подчинила тебя себе, — не удержалась она от замечания.
Стефан начал ходить по комнате.
— Да, — согласился он. — Ты это говоришь второй раз, и ты права. Неужели так плохо, Сюзанна,
