— Решусь. И вы тоже. Подождем, пока ваш брат займется делами. Конюхи и грумы не осмелятся перечить дочери лорда Вольтасуса.
— Но это невозможно!
Лицо девушки вспыхнуло, как будто под фарфоровой кожей загорелась лампа.
Расправив мощные крылья, два эотавра взлетели от Восточных ворот на высоту триста футов. Они облетели окрестности Башни и проскакали галопом над лесом. Под специальными крылатыми шлемами на девушках были надеты маски. Они парили в воздухе, демонстрируя недюжинное мастерство, как опытные всадники. Еще до полудня нарушительницы вернулись в Башню, получив максимум удовольствия.
Ярость Усторикса была безмерна.
Сначала он обрушился на сестру, угрожая ей смертной казнью за нарушение одного из самых древних и почитаемых законов всех Двенадцати Домов. Он наполнил Башню воплями, потеряв над собой контроль.
Расправившись с Хелигеей, Усторикс неожиданно ворвался в комнату Рохейн. Казалось, из его ноздрей на красном потном лице сейчас повалит дым. Обычно аккуратно уложенные волосы растрепались и свисали сосульками.
— Вам это известно! — Он большими шагами двинулся вперед. — Ездить верхом на крылатых конях — занятие не для женщин. У них недостаточно силы. Только благородные джентльмены владеют искусством управления эотаврами и могут правильно пользоваться воздушными потоками. Что теперь будут говорить о Башне Исс, когда новость выйдет за ее пределы? Что мы слабы, если даже со своими женщинами не можем управиться. Вы разрушили прекрасную репутацию Башни Исс и бросили на всех нас тень.
— Не думаю. Держите себя в руках. Ваша истерика по меньшей мере неприлична. Леди с таким же успехом могут управлять эотаврами, как и джентльмены. Никому не был причинен вред. Это был просто урок…
— Послушайте! — Усторикс схватил девушку за руку. — Вы хотите, чтобы меня повесили?
— Отпустите меня!
Молодой Всадник Бури опустил глаза и увидел в руке гостьи небольшой кинжал, его острое лезвие было направлено прямо ему в живот. Он тут же отпустил руку.
— Как вы смеете! — отчеканила Рохейн.
За этими словами стояла вся ненависть и презрение, накопившиеся в ней. Вдруг Усторикс упал на одно колено.
— Простите меня! Простите меня! — хрипло повторял он. — Я был не в себе.
— Убирайтесь!
— Рохейн, я…
Он замолчал, пытаясь подобрать слова для извинений.
— Вон! Уходите!
При виде раболепства Усторикса девушка почувствовала еще большее отвращение.
Он понуро вышел.
Хотелось бы, чтобы ей никогда не приходила в голову безумная мысль о поездке верхом на эотаврах, каким бы приятным ни оказался опыт. Рохейн яростно потерла место на руке, которого касался Усторикс.
За обедом младший лорд Вольтасус был воплощенной вежливостью. Его первыми словами были:
— Сегодня вечером я продемонстрирую балансирование на силдроновой пластине.
— В этом нет необходимости, — сказала Рохейн.
— Нет, раз я обещал, значит, сделаю, — ответил упрямец.
Перед ними распахнулись Южные ворота для полетов на высоте пятисот ярдов. Далеко внизу между зубцами Башни, торчащими словно кинжалы, виднелись миниатюрные домики, в окнах которых светились крошечные огоньки. Все вокруг было черным и серебряным. Лес, черный, как волосы Дайанеллы, серебряный океан, словно заветное желание, и небо, бесцветное, будто подвальные слизни.
Рядом с Рохейн стояла Хелигея, а помогать Усториксу должен был молодой Всадник с тремя звездочками на эполетах.
— Лорд Усторикс, — проговорила Рохейн официально, искренне сожалея о своей просьбе. — Прошу вас, не делайте этого.
Теперь этот напыщенный осел собирался расстаться с жизнью из-за того, что ей очень хотелось отомстить. Тогда, за обедом, Рохейн сочла это хорошей идеей, учитывая прошлые страдания, но сейчас она бы с удовольствием вернула свои слова назад. Кому хочется стать свидетелем ничем не оправданной смерти. Месть должна быть сладкой, а у этой был привкус горечи.
Ее волнение, казалось, только придало Усториксу решимости.
— Отойдите в сторону, — торжественно произнес он.
Сильный ветер, сотрясавший Башню, стих. Всадник Бури горизонтально установил силдроновые пластины, зависшие в воздухе, разбежался и прыгнул. Ноги стали как раз по центру, какое-то мгновение он балансировал, потом ему удалось удержать равновесие. Словно акробат, Усторикс стоял в воздухе, скрестив на груди руки.
— Отличная работа, — выдохнул помощник.
— Дело сделано, — бросил Усторикс через плечо. Молодой человек бросил веревку, чтобы вернуть хозяина на твердую поверхность. Всадник легко заскользил по воздуху, как искусный конькобежец по льду, но вдруг опять подул ветер, достаточно сильный, чтобы легко, как пушинку, смахнуть Усторикса с пластин.
И он упал.
Хелигея вскрикнула, Рохейн закрыла глаза руками.
— О господи! — воскликнул помощник, заглядывая за край стены. — Вы держите веревку? — спросил он с сомнением, потому что второй конец свободно провисал в его руке.
После падения Усторикса силдроновые пластины отбросило в сторону, и сейчас их нигде не было видно.
Через мгновение из-за края стены появилась рука. Лорд висел в воздухе, совершенно невредимый.
— Веревка, — сказал хриплым, надтреснутым голосом.
Его втянули на стену. Первым делом Усторикс снял с себя куртку и освободился от силдронового пояса, надетого для дополнительной безопасности.
Смех Хелигеи резко оборвался при виде яростного взгляда брата.
— Я сделаю это еще раз, — проговорил он сквозь зубы.
— Нет, не надо. Не имеет значения, что ты смошенничал, — воскликнула сестра.
Усторикс бросил пояс на пол.
— Подготовь запасные пластины, Каллидус.
— Ты не должен этого делать! — умоляла его Хелигея. Галантный Каллидус увел ее прочь.
Во второй раз за эту ночь наследник Дома подбросил пластины в воздух. Глубоко вздохнув, встал на край. Перед ним расстилался Эльдарайн, такой огромный и так далеко внизу! Усторикс потерял сознание и упал на пол башни.
Пара лакеев унесла молодого лорда. На какое-то время Рохейн осталась у ворот одна. Ветер становился сильнее. Из конюшен тридцать второго этажа раздавалось ржание крылатых коней и постукивание копыт. Девушка пошла по длинным коридорам и вестибюлям, размещенным с каждой стороны Башни и опоясывающим стены крепости. Эотавры подходили к решеткам, закрывающим стойла, и девушка чувствовала на руке их теплое дыхание. Они позволяли чесать себя за ушами, гладить по челке.
Краем глаза Рохейн увидела небольшую тень, осторожно смещавшуюся в глубину.
— Под!
Он вскрикнул.
— Под, не уходи, пожалуйста. Я сразу уеду отсюда, если ты мне кое-что расскажешь.
Парень что-то пробурчал.
