поинтересоваться как-нибудь… На переднем вагоне намалевана гигантская морда какой-то жуткой рептилии с распахнутой пастью. Фактор устрашения – сами понимаете, чей это термин.
Меня босс сделал своим адъютантом. Но я догадываюсь, что на самом деле Судейские просто решили преподать мне небольшой урок и я приставлен к Мозгляку в качестве холуя, чтобы смирил гордыню – ведь я был в прошлой жизни чертовым аристократом!
Итак, теперь я всего лишь адъютант. А может, даже придворный шут – Мозгляк такой умный, что хрен разберешь. Иногда мне кажется, что все мы от природы шуты гороховые. Каждый кривляется, чтобы уцелеть и получше устроиться. На Суде – само собой, святое дело. Изображаешь покорность и умудренность. Но знаю точно: ничему этап не учит, абсолютно ничему! Каждый раз начинаешь с нуля, тянешь ту же лямку, совершаешь те же преступления, точно так же калечишь ноги судьбе – и остаток жизни хромаешь или ковыляешь на костылях. Правда, кое-кто умудряется раздобыть инвалидную коляску…
Но я отвлекся. Наконец мы добрались до люка. Наше «сокровище» нырнуло (вернее, протиснулось) в прямоугольное отверстие, потряхивая жирными щеками и пыхтя от физических упражнений, а я двинул к бойнице, проделанной в бронированном ограждении. Исполнять свой долг. Это у меня в крови. Это – не обсуждается. (Когда-то Мозгляк рассказывал мне о далекой и уже исчезнувшей стране Дзипангу, которая была расположена на восточных островах, о странных тамошних обычаях и людях. В особенности мне нравились легенды, где упоминались сегуны, самураи и мечи. Я был очарован их изящной жестокостью. «В тебе есть что-то от самурая, сынок», – смеясь, говорил босс и хлопал меня по плечу. Он был прав. Я выбирал себе хозяина лишь один раз в жизни.)
Тем временем наши парни понемногу приходили в себя и начали тарахтеть своими огнестрельными погремушками. Но как-то нестройно. Расслабились, черти! Я уже представлял, как будет орать Мозгляк, когда начнется «разбор полетов». Босс чрезвычайно заботился о боеготовности. Наверное, всерьез надеялся добраться до этой долбаной Москвы! Но сперва надо было отбиться от компов…
Пулемет, за которым лежало Гыдло, стучал почти непрерывно. Гыдлу только дай ствол – мало никому не покажется! Потом наконец громыхнули орудия с левого борта. «Ти-Рекс» ощутимо качнуло. У меня резко улучшилось настроение. Началась потеха! Мозгляк прав: люблю повоевать. Мечом, правда, здесь не очень-то помашешь, зато гашетки досыта понажимаешь!..
Ближайшая развалина взлетела на воздух после первого же залпа. Ай да Свинец! Останемся живы – поцелую в пятак. Прикладом. За то, что снаряды попусту истратил. Тупая скотина! Между прочим, его прозвище не имеет никакого отношения к тяжелому металлу, который мы почитаем за благородный и льем из него дробь и пули. Для Пашеньки это было бы слишком большой честью. Воняет от него. Всегда. Даже когда он чисто вымыт. Сослан на Зону за педофилию. И долго ему еще здесь торчать – лет сорок. Ох не завидую! Да и детишек тут, прямо скажем, маловато. Днем с огнем не сыщешь… Свинья – сало – смалец. Улавливаете? Свин-малец. Маленькая грязная свинья. А еще короче – Свинец.
Черт с ним, со Свинцом. Главное, потеха уже заканчивалась. По-настоящему жарко так и не стало. Эх, жаль, не успел душу отвести! Несмотря на то что пули еще повизгивали над ухом и рикошетировали от брони, мы быстро миновали зону обстрела. Компы палили вслед бронепоезду, но для «Рекса» это было не более чем моросящий дождик. Что-то они плохо сегодня подготовились. Ни одного гранатомета, слава Тебе, Господи! Ладно, так уж и быть – заберем у чернозадых Твой гробик. Не пойму, правда, на хрена он Тебе?! Вместо кровати, что ли? Полежать, отдохнуть, когда устанешь? Но Ты ж вроде и без того не сильно перетрудился, если трезвыми глазами взглянуть на результат…
Язык мой – враг мой. Даже если про себя шептать. Поэтому я заткнулся и занялся делом. То есть начал в уме готовить доклад боссу. После каждой стычки он требовал от меня «произвести оценку обстановки и анализ действий обеих сторон…»
Из дыма, окутавшего развалины, появились маленькие черные фигурки компов. Я вытащил из футляра морской бинокль. Классная штука! В прошлой жизни мне такая и не снилась! Компы оказались как на ладони. Я даже различал их зеленоватые ублюдочные «фары» – они светились, будто было включено ночное видение. С чего бы это?.. Я отметил сей маленький фактик и хотел уже врезать по ним парочкой очередей для острастки, но сдержался. Решил поберечь патроны. Кроме того, надо было подавать пример дисциплины нашим бешеным псам. Таково желание Мозгляка.
Я встал и ударил в колокол, висевший тут же, на треножнике, в котором только спец узнал бы детали изуродованного пантографа.
Отбой!
До ушей Гыдла сигнал дошел сразу же, а до мозга – секунд через десять.
Когда пулемет смолк, наступила благословенная тишина. Как в церквях моей прошлой жизни…
Я встал в полный рост. Сильный встречный поток обтекал меня. Ветер загудел, словно торжественный хор, поющий мессу. Чистое небо было куполом. Слезы в ресницах – витражами с десятками миниатюрных радуг. В этот короткий оранжево-голубой день была немыслимым образом впечатана вечность.
Дюша сбросил скорость и дал два коротких победных гудка. Кретин! Рога бы ему пообламывать, чтоб в следующий раз было во что дуть!
Я спустился вниз и первым делом отправился проверить, как там моя Жасмин. По введенному тем же Мозгляком «боевому расчету» ей полагалось находиться в «вагоне-ресторане» – так мы называли душегубку на колесах, внутри которой разместилась нехитрая кухня с металлической печью и несколько наспех сколоченных столов с лавками. Босс назначил Жасмин старшей отравительницей. Кроме нее, на кухне была еще и младшая – но не по возрасту, а по должности, – сорокалетняя толстозадая баба по кличке Груша. Настоящего ее имени никто и не знал.
«Вагон-ресторан», конечно, тоже был бронирован, и обе поварихи неплохо стреляли из винтовок. Они участвовали в «оборонительных мероприятиях» наравне с мужчинами. Таким образом, Мозгляк никому не давал поблажек, хоть Жасмин и считалась моей женщиной. Ну а Груша – это был работник общепита и общетраха. Между прочим, спасибо ей огромное за универсальность и выносливость. Я молился об ее здоровье каждое утро. Она оказалась бабой невзыскательной, без комплексов и без претензий – прекрасный предохранительный клапан, с помощью которого парни стравливали чрезмерное для их раздутых шаров и хилых мозгов давление.
Впрочем, некоторые заглядывались и на Жасмин. Если бы она осталась единственной женщиной на бронепоезде, не уверен, что даже Мозгляку удалось бы удержать банду от радикальных мер. Меры эти просты, как рельс: тому, кто мешает, заточку в спину – и под откос. Три секунды всех делов-то. Вот тогда будет забава! Вкруговую, «хором»…
В «вагоне-ресторане» вкусно пахло. Значит, недаром мы с утра ворон настреляли. По правде говоря, голодному любой хавчик по вкусу, а я всегда был немного голоден, как бродячий пес. Мозгляк лично
