Майкл вздрогнул, услышав первые выстрелы. Саша гнал машину на предельной скорости. Сзади на перекрестке милицейский «газик» бросился наперерез темно-лиловому «жигуленку». Майкл вывихнул шею, оборачиваясь, глядя в темноту ночного шоссе сквозь заднее стекло. Там шла стрельба, пули мелькали во мраке, как длинные падающие звезды.
– Может, нам не стоит заезжать в гостиницу за вещами? – спросил он. – Я вижу, происходит нечто очень серьезное.
– У гостиницы ждет другая машина, – ответил Саша, – не волнуйтесь, все будет о’кей.
– Почему вы оставили Лену там? Почему она не поехала с нами?
– Она сама так решила.
– Но вы ведь все знали… Вы должны были настоять, забрать ее силой, в конце концов! – не унимался Майкл.
– Я повторяю, это было ее решение. Она взрослый человек, и у нас теперь свободная страна.
Где-то вдали, на шоссе, прогремел взрыв.
– Что это? – выдохнул Майкл. – В вашей свободной стране, по-моему, началась война! Вы, лейтенант ФСБ, можете мне объяснить, что происходит?
– Не могу, – честно признался Саша.
– Меня поражает ваше спокойствие!
– Работа такая. – Саша закурил в закрытой машине.
Ни разу за все время, пока возил в своем «Москвиче» активного борца за здоровый образ жизни, он не выкурил при нем в салоне ни одной сигареты. А сейчас закурил.
Майкл не сказал ни слова. Но окошко все-таки немного приоткрыл.
В гостинице их ждали трое оперативников. Саша передал им Майкла с рук на руки. Они проводили его в номер. Ему хватило трех минут, чтобы собрать вещи. Фээсбэшный «Мерседес» домчал Майкла до Тюменского аэропорта за два с половиной часа. По дороге не было ни погонь, ни стрельбы.
– Такое чувство, что меня выдворяют из страны, – заметил Майкл, обращаясь к тому из провожатых, который говорил по-английски.
– Вас никто не выдворяет, мистер Баррон. Так сложились обстоятельства.
– Где Лена? – спросил он в последний раз, когда поднимался по трапу в самолет.
– Вы встретитесь с ней в Москве, – ответил оперативник, капитан ФСБ Станислав Коваль.
Ему было поручено проводить этого американца прямо до Москвы и сдать московским коллегам целым и невредимым. Пусть делают с ним что хотят. Пусть сами вывихнут мозги, гадая, почему его появление в Тюменской области вызвало такой переполох у местной мафии.
Ежу понятно, что авторитет по кличке Кудряш, сибирский «крестный отец», не по зубам местным силовым структурам. Он – фигура всероссийского масштаба, и пусть они там, в центре, разбираются, чем это его величеству Кудряшу так не понравился скромный профессор из Нью-Йорка Майкл Баррон. Здесь только мертвого американца не хватало! Ведь случись что, не дай Бог, с гражданином США на вверенной территории, такой раздуют международный шухер, представить жутко. И виноватых будут искать здесь, в Тюмени, а где ж еще? Как всегда, за все ответят стрелочники.
Этот майор Иевлев из Москвы тоже хорош! Нашелся умный! Приехал, всех на уши поставил, Кудряша решил зацепить. Как же, зацепит он! Положит всех, кого ему дали в помощь, если уже не положил. Видел капитан Коваль на своем коротком веку таких героев, видел – в гробу в белых тапочках.
Хорошо, что с профессором пока никаких хлопот. Сидит, надутый, молчит в тряпочку и уже не спрашивает: «Где Лена?» Жратву принесли – отказался, ни к чему не притронулся, буркнул: «Сорри, ай эм веджетериан». Вегетарианец он, мать его… Ну и хрен с ним, пусть голодает. Коваль с удовольствием умял двойную порцию аэрофлотовской курицы с рисом.
Самолет летел в Москву сквозь звездную, бархатную ночь, над тяжелыми мартовскими облаками, над огромной заснеженной тайгой, над ледяными сибирскими реками. Майкл смотрел в круглый черный иллюминатор и видел свое расплывчатое отражение. Он думал о Лене и очень волновался. Он давно понял, что спрашивать бесполезно.
В американских средствах массовой информации то и дело сообщают о всевластии русской мафии, о бессилии и коррумпированности правоохранительных органов. Но чем он помешал мафии?
За кого приняли его местные бандиты? Этот странный парень Саша наплел что-то про пьесу Гоголя «Ревизор» и ничего толком не объяснил. Наверное, они сами не понимают, что происходит у них под носом. Майклу захотелось домой, в уютный чистый Бруклин…
На окраине Тобольска в ста метрах от Дома ветеранов работала при свете прожектора опергруппа и пыталась разобраться, почему вдруг ни с того ни с сего взорвалась пустая старая «Волга» на обочине. Она взлетела на воздух на глазах пяти сотрудников ФСБ, сидевших в «газике» совсем близко. Взрыв получился мощный, оглушительный, но никаких жертв пока не нашли.
В двадцати метрах от входа в Дом ветеранов, высоких кустах у главной аллеи был обнаружен труп майора Иевлева из Москвы.
Саша Волковец разбудил уже задремавшую старуху Градскую и выслушал рассказ о том, как около половины одиннадцатого Лена ушла, сообщив, что доберется до гостиницы на автобусе.
Разумеется, охранник у дверей не видел, как женщина в черных джинсах и в коричневой кожаной куртке выходила из здания.
«Допрыгалась…» – сказал про себя старший лейтенант и сплюнул сквозь зубы в твердый затоптанный снег.
Когда Кудряшу позвонили из Москвы и сообщили «любопытные новости», он напрягся значительно больше, чем следовало ожидать.
– За что купила, за то и продаю, – сказала ему старая знакомая Регина Градская, выложив по телефону историю об американском консультанте-психологе из ЦРУ и о журналистке, которая сопровождает его в качестве переводчицы.
– Спасибо, Региша, – улыбнулся в трубку Кудряш, – присмотрюсь, обязательно. Ценная новость. А продаешь-то за что?
Как человек трезвый Кудряш не верил в бескорыстие. У старой знакомой должен быть какой-то свой интерес.
– Как же буквально ты все понимаешь, – засмеялась Регина, – это ведь поговорка такая. Я имела в виду, что информация неточная, возможно, просто «утка».
– Ну, это мы проверим. И все-таки у тебя какие проблемы?
– Да понимаешь, – вяло протянула Регина, – баба эта, Полянская, очень уж любопытная. Лезет куда не просят, сует нос в чужие дела. У нее, как у многих журналистов, язык без костей, бурная фантазия.
– Ты что, с ней знакома?
– Не то чтобы… Нет, пока серьезных проблем с ней не возникало, у нас во всяком случае. Но она мне не нравится. А в сочетании с психологом из ЦРУ не нравится еще больше. Вот я и подумала, надо тебя предупредить по старой дружбе.
У Кудряша были весьма серьезные и перспективные связи в Америке, и поэтому он решил, что приезд психолога из ЦРУ, скорее всего, не «утка». В свое время его чуть не замели в Бостоне, куда он по дурости заявился собственной персоной – на торжественное открытие небольшой фармацевтической фирмы. Хотелось ему взглянуть на очередное свое приобретение, купленное, разумеется, через подставных лиц. Он успел тихо исчезнуть, но в компьютеры ЦРУ все-таки угодил.
После того как взяли легендарного Япончика, американцы, видимо, вошли в азарт, и немудрено – ведь российский высший криминалитет активно работает на международном уровне и скоро станет для них почти родным.
И Кудряш напрягся. Любопытная журналистка первым делом отправилась не куда-нибудь, а на Малую Пролетарскую, к матери и тетке Слепого.
То, что жалкий «петушок» стал одним из лучших и дорогих киллеров России, само по себе было оскорбительно для старого законника Кудряша. Опущенный не мог, не должен был никем стать, тем более – киллером. Это противоречило закону. Но хуже всего было то, что сам Кудряш дважды оплачивал его услуги. Оба раза ситуация складывалась так, что ни к кому другому он обратиться не мог.
Слепой выполнял свою работу как истинный художник. Для него не существовало ни охраны, ни
