– Но что я буду делать, истратив последние деньги?
– Отыщете своего кавалериста, он вас на ноги поставит.
Говоря это, бесцеремонная спутница Вишенки берет у нее пять франков и, ухватив ее под руку, ведет в трактир, там, усевшись за стол, велит подать бутылку старого вина, телятины, яичницу, сыру и, наконец, на один су табаку.
Все подано. Вишенка сначала ото всего отказывалась, но, послушав совет собеседницы, твердившей ей: «Скушайте что-нибудь, а то подумают, какая дурочка сидит», принялась есть яичницу и телятину. Вина ей ни капли не досталось, провожатая даже не предлагала его, всю бутылку одна выпила.
Окончив завтрак, женщина спрашивает счет и, заплатив за него три франка десять су, остальные тридцать су прячет в карман, говоря:
– Эта безделица нам пригодится на обратном пути.
Вишенка, не смея возражать, вздыхает и горячо молит Бога в душе, помочь ей отыскать Сабреташа.
– Вот мы пришли в Баньолу, – сказала спутница Вишенке, когда они подошли к деревне. – Спрашивайте теперь, где тут живет ваш любовник… военный ваш…
– Где живет Сабреташ? Я должна, во-первых, вам заметить, что Сабреташ мне не любовник, он мой лучший друг и больше ничего.
– А у меня все друзья – любовники мои. Это гораздо веселее. Ну, где живет друг-то ваш?
– Не знаете ли вы господина Сабреташа? – обращается Вишенка к проходившей мимо крестьянке.
– Нет, не знаю, – отвечает та сердито и идет дальше.
Вишенка спрашиваете несколько раз у прохожих, но те грубо ей отвечают и даже угрожают поколотить.
– Смеяться, что ли, вздумали над нами? Вы парижские распутницы, вот вам зададим потасовку, что и своих не узнаете.
Но Вишенка не приходит еще в уныние от таких ответов, зная, что солдат не мог обманывать ее, говоря, что будет жить в Баньоле. Спутница же ее, слыша все это, помирала со смеху, восклицая:
– Вот какие милые здешние жители! Как радушно принимают парижан.
Вишенка заходит в булочную, спрашивает у сидевшего там старика и слышит в ответ:
– Как же! Я хорошо знал отца Сабреташа, он жил в конце деревни по дороге в Монтрейль, – говорит ей старик, – но он умер четыре месяца тому назад.
– Умер! Боже мой! Но где же сын его, солдат, вернувшейся сюда недавно?
– Сын его? О! Да… вспоминаю теперь… точно… старик Сабреташ часто нам рассказывал про храбрость своего сына… служившего в войске… в Алжире. Он, кажется, славный малый.
– Ведь он здесь живет, где мне его найти?
– Нет, он не остался в Баньоле. Узнав, что опоздал, отца уже не застал в живых, он ушел от нас. Он, верно, отправился в Париж искать себе работы либо вернулся опять в полк.
– О! Боже мой! Не можете ли вы мне сказать, где его можно найти?
– Не знаю, барышня. Сходите в дом, где жил отец его. Может, там что-нибудь узнаете.
Вишенка идет в указанный ей дом. Ей говорят жильцы, что солдат Сабреташ прожил в Боньоле всего один день. Узнав о смерти отца, он пошел помолиться на его могилу, затем расспросил, не оставил ли отец каких долгов. Оказалось, что остался должен пять франков в табачной лавке. Солдат тотчас же их заплатил и с грустью ушел из Баньолы, никто не знает куда.
– Теперь и нам, кажется, пора отсюда убираться. Но надо силы подкрепить, а то не дойдем до Парижа, – говорит спутница Вишенке.
Но та так сильно задумалась, что и не слышит ее. Тяжелая досталась доля бедной девушке! Последняя надежда ее рушилась. Сабреташа нельзя найти. Что ей делать в Париже, одинокой, никого не зная, где жизнь так дорога, судя по тому, что она издержала за эти два дня. Провожатая Вишенки, не теряя времени, заходит в пивную и велит подать выпить, после зовет ее в обратный путь, в Париж.
– Что за глупость огорчаться потерей солдата, – восклицает она, видя уныние Вишенки. – Мужчины не редкость. Этого добра везде много, о положении своем тоже нечего думать, ведь предлагают вас поместить у нас, чего же вам беспокоиться?
– О, я постараюсь выказать мою благодарность вашей хозяйке за ее участье ко мне. Я не ленива, умею шить, вышивать.
– Ха… ха… ха… шить… работать… ах, болтушка, болтушка, да разве мы думаем об этом?
– Чем же вы занимаетесь? Верно, вы все имеете средства платить за стол и помещение?
– Да, за нас платят… наслаждаясь нами…
– Я вас не понимаю…
– Мне хозяйка запретила объяснять вам… не знаю почему. Она сама, верно, хочет всему вас научить. Не будь вы такая простушка, давно бы сами догадались. Но уже поздно, пойдем скорей!
Вишенка идет за провожатой, но дорогой размышляет о том, что та ей говорила. Какая-то неопределенная тревога вкрадывается в ее душу. Хотя она не знала обо всех опасностях, какие встречаются молодым девушкам в больших городах, но припоминает некоторые разговоры между Анжело и его товарищами о каких-то падших женщинах и об участи, которая их часто постигает. Все это отчасти наводит ее на мысль, она начинает догадываться о значении того дома, куда она попала, и о занятии проживающих там женщин. Сердце Вишенки сжимается, она содрогается при мысли, что приходится возвращаться к госпоже Танкрет. Спутница поняла ее колебания и, взяв сильно под руку, увела в дом, говоря:
– Полно отставать, нас хозяйка ждет.
Госпожа Танкрет, увидев Вишенку печальною, не могла скрыть своей постыдной радости и сказала улыбаясь:
– Ну что, милочка, ваш солдат удрал.
– Он потерял отца и оставил Баньолу, я не знаю, где его искать…
– Послушайтесь меня, забудьте о нем, он позабыл вас. Мужчины такие непостоянные.
– Уверяю вас, сударыня, что он был только другом моим, а дружба редко когда забывается.
– Да, да, это известно, но все на свете меняется, и мы еще скорее, чем что-либо другое, и потому надо пользоваться временем и наслаждаться молодостью.
– Укажите мне, сударыня, где я могла бы достать работу?
– Какую же вы знаете работу?
– Я умею шить, чинить белье…
– С этим умением можно с голоду умереть. Если вы с иголкой проработаете целый день, то заработаете не более двенадцати су, а много это? Разве вы думаете, что за эти деньги можно прожить, но и то их достать очень трудно. Всякий имеет свою работницу, которую протежирует.
– Так как же поступают бедные девушки, чтобы прожить в Париже?
– Такие красавицы, как ты, одерживают победы над мужчинами, которые их ласкают, а еще лучше оплачивают. Останетесь с нами, мы вам все дадим: хорошие наряды, квартиру и стол. Вам делать ничего не надо, за вами будут ухаживать, и кроме любезностей ничего не услышите.
– Ах, какая мерзость, стало быть, это значит продать себя?
– Ну и что же из этого? Разве не все на свете продажно, начиная с сильных мира сего и кончая великосветскими барынями, с тою только разницею, что они дороже нас берут?
– Нет, сударыня, нет, я не унижусь до такой степени! Я хочу работать, готова питаться одним сухим хлебом и, по крайней мере, не будет стыдно перед собою.
– Хорошо, все это хорошо, но не больше как красноречивые фразы, а кто обедал с молодым человеком в Пале-Рояле, как вы, тот не должен уж быть так легкомыслен. Да, кроме того, у вас нет ни родителей, ни родственников… Вы, кажется, устали, пойдите, отдохните, а завтра потолкуем.
Вишенка поспешно уходит в свою комнату с решимостью немедленно оставить дом госпожи Танкрет, но, усталая и в изнеможении, падает на кресло, восклицает:
– О, горькая судьба моя, зачем я приехала в Париж?
Жолиса, ни говоря ни слова, принесла ужин. Вишенка немного поела и бросилась на постель. На другой день она проснулась на рассвете, оделась и хотела бежать из этого постыдного дома, полагая, что еще все
